Увы, ни одна артерия сама по себе не заживёт. Хуже того, в рану может попасть воздух. Длительное наложение жгута опасно так же, как и его полное отсутствие. Нужна довольно сложная операция, чаще всего — переливание крови. Восстановить сосуды может только специалист с высокой квалификацией. Сосудистый хирург.

— Доктор где? — спросил я пациента.

Тот лишь неопределённо махнул рукой. Я бежал и бежал. Обеденное время, поэтому людей на рынке было не так много. Базар же был огромен. У меня не оказалось возможности прогуляться по его бескрайним просторам и оценить ассортимент. Но сейчас, во время этой безумной гонки, мне в глаза бросилось несколько капитальных зданий в глубине.

Одно из них оказалось многоэтажным. Видимо, туда и показывал своей дрожащей рукой пострадавший. Он хотел встать и двигаться самостоятельно, и только нецензурная лексика удержала его на тележке. Вот уж, русский матерный, интернациональный язык! Все его понимали.

— Как тебя зовут? — спросил я, задыхаясь от напряжения.

— Мыгел, — ответил он. — А ты?

— Семён…

И никто, никто не помогал. Хотя было очевидно, что я задыхаюсь от усталости. Наконец, мы приблизились к зданию. На нулевом этаже гордо реяли буквы — Амбулатория. Во дела! Тут и поликлиника есть? По пандусу я вкатил тележку внутрь. Ни приёмного покоя, ни дежурных, ни администратора. Никого.

Мигель продолжал корчиться на тележке. Он качал пострадавшую ногу. Если не считать его стонов, то внутри — тишина. По чистоте амбулатория заметно уступала стойлу, месту для отдыха грузчиков. Неужели она тут для вида?

— Помогите! — крикнул я.

— Памагы! — заорал Мигель.

Тишина в ответ. Я уже хотел самостоятельно пробежаться по кабинетам и найти какие-то инструменты и материалы для помощи. От наложения жгута прошло уже добрых двадцать минут. Время я не посмотрел, потому как и часы у меня отсутствовали. А долгое перекрытие кровеносных сосудов ведёт к омертвению тканей.

— Вот и не надо так орать, — раздался спокойный голос позади. — У меня обед. Приходите к трём часам.

Я обернулся и осмотрел мужчину. Он выглядел, как славянин. Седобородый старик, но в пиджаке и халате. И это несмотря на погоду! Халат был относительно чистым. Внимание привлекал огромный, просто безразмерный нос врача. И его спокойствие. Большие часы на стене показывали половину второго.

— Повреждение бедренной артерии, — объяснил я. — Срочно нужна помощь!

— И с чего это ты так решил? — надменно спросил врач. — Подумаешь, ножку порезал наш нерусь. Заживёт, как на собаке!

— Да что вы такое говорите? — возмутился я. — Человек в беде! Нужна скорая.

— Никто сюда не поедет, — покачал головой доктор. — Ну или приедут и будут его возить по Москве, пока кровью не истечёт. Страхового полиса наш герой не имеет, так?

Слушая нас, Мигель заметно помрачнел. Потом он вдруг начал рыдать. Кожные покровы побледнели — и от потери крови, и от шока. К тому же, он стал чувствовать боль.

— Памаги, атец! — взвыл он.

— Веди его сюда, — зевнул доктор.

Амбулатория была небольшой — я насчитал всего пять дверей. Одна из них вела в некое подобие процедурного кабинета. Стол, старинная электрическая лампа, шкафы с инструментами. Небольшой холодильник.

— Кровь есть? — спросил я.

— Откуда! — хмыкнул доктор. — Это малюсенькая амбулатория, бродяга. Тут и шприцы не всегда есть. Откуда такие познания в медицине?

— Хватит болтать, — сказал я. — Счёт на минуты идёт!

Врач пожал плечами. Я помог Мигелю забраться на стол. Постелил ему под ногу чистую пелёнку. В раковине вымыл руки, обработал их спиртом. Потом — бросился дезинфицировать рану. Врач в это время доставал инструменты и материалы. Отлично. Всё же лучше, чем ждать «Скорую». Однако же, эскулап не собирался напрягаться. Он подкатил столик и начал перечислять.

— Атравматические иглы, — произнёс доктор. — Шовный материал. Последняя пачка! Повезло тебе и этому чертёнку. Инструменты обработаны. Дальше — сами, сами. Давай, дерзай, нищеброд.

— Но… — взвомился я. — У меня недостаточно практики!

— Дело твоё, — пожал плечами врач. — У меня обед. До трёх часов ничего с ним не случится. А хочешь играть в героя — играй. У меня послеобеденный сон.

И с этими словами он… Ушёл! Взвесил шансы на успех. За полтора часа пациент точно либо истечёт кровью, либо лишится ноги. Да, рана серьёзная, но не настолько! В нашем мире примчалась бы скорая и, при должном везении, уже через неделю мужичок бы вернулся на рынок. Я принял решение. Ослабил жгут, и Мигель взвыл от боли.

— Памагы! — простонал он.

Я собрался с мыслями и силами, начал готовиться к операции. Интересно, каковы наши шансы на успех? Ну, допустим, пятьдесят на пятьдесят…

В медицине нет и не может быть ничего невозможного. Уверен, что через лет десять-двадцать человек научиться пересаживать… голову! В нашем, 21-м столетии, а не в этой мрачной империи. Ведь любые операции, которые казались немыслимыми, со временем становятся рутиной. Пересадка внутренних органов. Шунтирование. Даже выращивание повреждённых носов, пальцев, восстановление конечностей, утраченных нервных связей.