Борьба с болезнями и травмами, от которых умирали буквально сотню лет назад, подчинилась простым протоколам. Я прекрасно понимал, что зашить артерию — легко, нужен минимальный набор инструментов. В теории я мог провести такую операцию. На практике же не делал никогда. Да куда там! Я не так много работал с живыми пациентами. Обычные швы — никаких вопросов. Но артерия…

Сначала нужно было найти её концы, «выделить». Если опустить все подробности, пришлось «раскрыть» плоть. Мигель стонал. Установил зажимы — это тоже весьма болезненно. Обратил внимание на нерв: он чудом оказался неповреждённым. Ассистировать было некому. Установил зажимы и начал медленно ослаблять жгут.

Потом настало самое сложное — сшить повреждённое место. Мне удалось сопоставить края. Делать более сложные вмешательства я всё равно не умел. Сшил края специальным шовным материалом. Выглядело добротно, но как проверить?

Перед тем, как наложить финальные швы, обычно делают пробный пуск кровотока, временно сняв зажимы (на пару секунд). Потом снова накладывают зажим, дозашивают, снимают зажимы и смотрят, не сочится ли кровь. Сделать это в богом забытой амбулатории было невозможно. Да и обезболить Мигеля было нечем. Я наказал ему терпеть, и в этом деле азиату не было равных. Он сжал руками стол, да так, что подушечки пальцев побелели.

И тут я вновь ощутил её — энергию. Электричество. В своих руках, на кончиках пальцев. Тронул повреждённое место, и Мигель тут же выдохнул. Хватка его ослабла. Прямо на моих глазах артерия затянулась. Фантастика! Снял зажимы. Окончательно убрал жгут.

— Вай, харашо… — выдохнул он. — Как мама гладыт…

Дальше шить пришлось много. Хорошо хоть, это у меня получалось неплохо. Я спокойно закончил операцию, ещё раз обработал рану. Наложил повязку, за которую бы точно получил высший бал. Посмотрел в лицо больного. Бледный и обессиленный, он улыбался.

— Нэ забуду, брат! — сказал он. — Нэ забуду! Спасыба!

Прошло ещё минут десять, и в операционную зашёл врач. Если так можно назвать этого человека, разумеется. Он бесцеремонно снял повязку, осмотрел шов — и был ошарашен. Посмотрел на меня, снова на шов… Отстраненно и отрешенно он вновь забинтовал ногу. Достал из холодильника ампулу с антибиотиком, наполнил шприц и сделал Мигелю укол. Потом — посмотрел на меня.

— Ты кто такой вообще? — спросил он совершенно другим голосом. — И… Откуда?

Я пожал плечами. Говорить с этим эскулапом мне не хотелось. А ещё — я вспомнил слова того следователя о жадности врачей. Неужели в этом мире они действительно все такие?

— За мной, — сказал доктор. Я проследовал в его кабинет. Здесь была богатая обстановка. Дорогая мебель. Высокий потолок, украшенный лепниной и массивной хрустальной люстрой. Стены были обиты зелеными бархатными панелями, кое-где вытертыми, но сохранившими благородный вид. На стенах — пожелтевшие от времени дипломы и сертификаты на латыни и французском.

— Ты где учился, а? — спросил он, усевшись в кожаное кресло.

Я промолчал, осматривая его владения. И здесь он ведёт приём? Огромный дубовый письменный стол, покрытый зеленым сукном. Шкаф с книгами, забитый медицинской литературой, учебниками и атласами на разных языках. Рядом — глобус, демонстрирующий границы государств в этом мире. Я бросил взгляд и поразился: совсем мало стран.

Какой-то безразмерный Евросоюз, Турция… Ладно, потом полюбуюсь. Кушетка для осмотра пациентов была обтянута кожей бордового цвета. Рядом с ней — столик с инструментами. Наибольшее впечатление на меня произвёл неврологический молоточек из слоновой кости.

— Я к тебе обращаюсь, нищеброд! — вдруг крикнул врач и хлопнул кулаком по столу. — Где учился?

— В университете, — бросил я. — Скорую будете вызывать? Надо бы сделать переливание крови. Ну или хотя бы капельницу с витаминами поставить.

— А может лучше полицию? — спросил он с хитрой улыбкой. — И не ему, а тебе?

Я решил, что сдаваться просто так нельзя.

— Сначала вы представьтесь, — бросил я. — Мне бы тоже хотелось знать, где готовят таких врачей, как вы! Если бы не я, этот человек бы умер.

— Моя фамилия Вагин, — ответил врач равнодушно. — На двери написано, кстати. Дмитрий Вагин. Бывший земский врач, бывший доцент… Изгнан из медицины за нелегальный промысел.

— Какой?

— Помог женщине с одной запрещённой операцией… — пожал он плечами. — Из благих побуждений, к слову. Вышел скандал, мне запретили работать в крупных больницах и вести частную практику… Здесь я официально. Ни от кого не прячусь. Тут, в амбулатории, у меня статус консультанта. Недоврач! Но фактически я как земский доктор. Никто бы не пошёл сюда служить по доброй воле. А всей этой неруси помощь необходима. Всей этой черноте…