— Правильно! — выкрикнул кто-то из толпы. — Крысы поганые!

«Милосердие к виновным — это жестокость к невиновным». Так говорил мой отец, и этот урок я усвоил сполна.

Я заметил Бориса в первых рядах — он кивнул, подтверждая правильность решения. Рядом стояла Василиса, её лицо было бледным, но взгляд твёрдым. Она понимала необходимость происходящего. Чуть поодаль я увидел Черкасского — пиромант смотрел на осуждённых без жалости, скорее с презрением к тем, кто пал так низко.

Петли затянулись на шеях осуждённых. Митька всхлипнул, Иуда прохрипел:

— Проклинаю…

Я не дал ему закончить. Подошёл и лично вышиб табуретки из-под ног обоих. Верёвки натянулись, тела дёрнулись и повисли.

Так бесславно закончилась история двух воров, которые в чём-то были хуже Бздыхов за нашими стенами. Те хотя бы не прикидываются людьми.

Толпа молча смотрела, как покачиваются тела. Потом начала расходиться.

Я остался на помосте, глядя на мёртвых воров. Не испытывал удовлетворения или радости — только тяжесть необходимости. В моей прошлой жизни я не раз приводил приговор в исполнение, но подобная работа никогда не станет мне по нраву.

— Снимите их через час, — приказал я караульным. — Похороните. Без почестей, но по-человечески.

В этот момент за мной примчался мальчишка-посыльный, сообщив, что вернулась разведывательная группа. Но почему так рано? Они должны были вернуться только к вечеру.

Бегом добравшись до цитадели, я увидел их. Кузьмич впереди, за ним остальные — окровавленные, с разорванной одеждой, тяжело дыша. Двоих несли на руках.

— Воевода! — Панкратов бросился ко мне, хватая воздух ртом. — Они идут! Собираются со всех сторон, тысячи их! Будут здесь через полчаса, может, меньше!

Земля под ногами едва заметно задрожала. Ритмичные удары где-то вдалеке, словно поступь исполинов.

Кузьмич ещё говорил, но я уже не слушал. В голове мгновенно выстраивался план действий — тысячи Бездушных требовали немедленных решений.

— Борис! — рявкнул я, разворачиваясь к командиру дружины, подоспевшему к цитадели. — Боевая тревога! Всех на стены! Женщин и детей в убежища!

Охотник кивнул и бросился выполнять приказ. Я повернулся к разведчикам:

— Отдыхайте. Вы сделали главное — предупредили. Панкратов, после боя жду подробный доклад.

По острогу загудел набат. Люди выбегали из домов, хватали оружие, занимали позиции. Отработанная за последние недели система обороны включалась как хорошо смазанный механизм. Дружинники и Валькирии бежали на стены, гражданские в цитадель, опытные тыловики тащили ящики с патронами к огневым точкам.

Ко мне на северный бастион, тем временем, уже поднимались наши маги: Василиса, Полина и Тимур. Белозёрова выглядела испуганной, но в глазах горела решимость.

— Прохор, что происходит? Новый штурм? — спросила Василиса, вглядываясь в лес.

— Да. Основные силы будут здесь меньше чем через час.

Полина ойкнула и поёжилась. Черкасский внимательно глянул в её сторону и произнёс:

— Они всё равно обломают зубы о наш острог, верно я говорю?

— Верно, — ответил я спокойно, вселяя уверенность в соратников.

Тимур оскалился, проверяя свой палаш. За последние месяцы пиромант показал себя надёжным бойцом, и я был рад, что оставил его в живых, связав клятвой верности.

Следующие полчаса прошли в лихорадочной подготовке. Я обходил позиции, проверял готовность, отдавал последние распоряжения. Матвей Крестовский занял место у северных ворот — метаморф жаждал реванша со мной после прошлого боя. Вбил себе в голову, что должен превзойти меня на поле боя. Для меня видеть его нынешний азарт было куда приятнее, чем прежнюю тоску. Как говорится «чем бы дитя не тешилось», даже если это «дитя» в боевой форме становится машиной смерти.

Сержант Соколов расставлял своих Валькирий на угловых башнях — женщины должны были вести прицельный огонь с высоты.

И вот на опушке показались первые фигуры — Трухляки, сотни Трухляков. За ними мелькали быстрые тени Стриг. Но вместо привычной атаки волнами твари начали выстраиваться.

— Что они делают? — пробормотал стоящий рядом Гаврила.

Я прищурился, наблюдая невиданное зрелище. Бездушные формировали правильные шеренги примерно в трёхстах метрах от стен. Трухляки встали плотными рядами, Стриги заняли фланги. Всё больше тварей выходило из леса, пополняя строй.

Грохнули первые выстрелы. Несколько Трухляков в передних рядах дёрнулись и упали. Снайперы из числа лучших стрелков начали методично выбивать тварей.