Вдоль стен работали четыре расчёта гранатомётчиков. Я видел, как они действуют с отточенной чёткостью — один стреляет, второй перезаряжает, третий выбирает следующую цель.

— Левее! Там скопление у воронки! — кричал наводчик первого расчёта.

Две гранаты навесом ушли в указанную точку, превращая плотную группу Трухляков в кровавое месиво.

— Вон там Стриги собираются! — указывал боец из второго расчёта.

Револьверный гранатомёт развернулся, выплюнул свой смертоносный груз. Взрывы прошлись по шеренге тварей, разрывая прочнейшую естественную броню.

Обычные стрелки не отставали. Они методично добивали раненых, не давая им подняться. Автоматные очереди косили тех, кто пытался отползти. Снайперы выцеливали наиболее крупных Стриг, бьющих в агонии.

— Экономьте патроны! — крикнул сержант одного из отделений. — Бейте только наверняка!

Но его слова потонули в грохоте выстрелов. После напряжения боя люди выплёскивали накопившийся страх и ярость, расстреливая поверженного врага.

И всё же я следил не за этим. Мой взгляд был прикован к лесной опушке, откуда появлялись всё новые волны врагов. И вдруг…

Поток прекратился.

Бездушные перестали выходить из леса. Те, что ещё оставались на поле боя, начали отступать. Не в панике, не беспорядочно — организованно, слаженно, словно выполняя чей-то приказ.

— Они… они уходят? — недоверчиво выдохнул кто-то из дружинников.

— Бегут! Мы их погнали! — заорал молодой боец, размахивая автоматом.

Но я видел больше. Это было не бегство — это был тактический отход. Стриги прикрывали отступление Трухляков, двигаясь чёткими группами. Раненые твари, которые не могли идти сами, просто оставались умирать — никакого смятения, никакого хаоса.

«Он оценил ситуацию и решил сохранить силы», — понял я с холодком.

— Это не победа, — тихо произнёс Борис, подойдя ближе, в его покрасневших глазах читалось понимание. — Они уходят по приказу, да?

— Именно, — кивнул я.

Панкратов сплюнул через стену:

— Невиданное дело. Бздыхи, что организованно ретируются? За двадцать лет службы такого не видывал.

Вельский, всё ещё бледный после разрушения каменных конструкций, покачал головой:

— Нехорошо это. Очень нехорошо…

Лорд Бездушных, кто бы он ни был, продемонстрировал не просто силу, но и разум. Увидев, что его войска попали в ловушку, что потери слишком велики, он приказал отступить. Как настоящий полководец, он предпочёл сохранить армию для будущих операций.

По стенам прокатился ропот. Я видел, как меняются лица защитников — от ликования к тревоге. Они тоже начинали понимать.

— Похоже, нам предстоит долгая игра, — пробормотал я, наблюдая, как последние Бездушные скрываются в лесу.

Битва была выиграна, но враг всё ещё не сделал свой последний ход.

Купол я держал ещё десять минут, пока не убедился, что враг действительно отступил. Когда барьер наконец растаял, я с прищуром продолжал смотреть, не решит ли противник воспользоваться моментом. Защитники напряжённо вглядывались в лесную линию, сжимая оружие. Никто не расслаблялся — слишком уж странным было происходящее.

— Может, это ловушка? — предположил Борис, проведя потной ладонью по лицу. — Выманивают нас из-за стен?

— Нет, — покачал я головой. — Он просто сохраняет силы. Потерял несколько Жнецов, тысячи рядовых бойцов. Решил, что на сегодня хватит.

— Панкратов, через часок организуй сбор ядер малой группой. Основную держать на стенах. Они могут захотеть воспользоваться моментом, чтобы нанести удар. Борис, проверь все позиции, составь список потерь. Василиса, нужно снова отремонтировать восточный бастион. Проклятый он что ли?..

Отдавая приказы, я думал о сегодняшнем дне. Мы отбились, да. Но какой ценой? И главное — что будет дальше? Лорд Бездушных теперь знает наши возможности, видел термобарическое оружие в действии, оценил защитный купол.

В следующий раз он будет готов.

А значит, и нам нужно готовиться. Искать новые способы защиты, новое оружие, новые тактики. Потому что сегодня мы увидели только середину игры. Эндшпиль ещё впереди.

Я посмотрел на опустевшее поле боя, усеянное трупами Бездушных. Тысячи мёртвых тварей — и это только начало. Сколько их ещё придёт? Десятки тысяч? Сотни?

— Столько мяса… — пробормотал кто-то из бойцов. — И всё протухнет к утру.

— Давно уже протухло, — отозвался его товарищ мрачной шуткой.