Двойная атака заставила тварь разделить внимание. Пока Жнец отбивался от Ярославы, Матвей обошёл его с другой стороны. Массивные челюсти метаморфа сомкнулись на конечности Древнего, острые клыки пробили даже усиленную магией плоть. Кислотная кровь брызнула фонтаном, но берсерка это не остановило — он рванул головой, отрывая кусок.

Противник ответил могучим, но совершенно невидимым ударом. Просто огромная тяжесть, сравнимая с каменной плитой, рухнула на плечи Крестовского, пригибая его к земли. Благо, Засекина смогла переключить внимание врага на себя, позволяя метаморфу выбраться на свободу.

Битва растянулась в бесконечность боли и ярости. Минуты превращались в вечность, пока Матвей и Ярослава кружили вокруг Жнеца, ища бреши в его защите. Древний оказался куда более живучим противником, чем любая тварь, с которой метаморф сталкивался раньше. Каждая рана на его текучем теле затягивалась, перетекая жидкой ртутью. Отрубленные лезвия-конечности постепенно отрастали заново, а пульсирующее ядро в груди продолжало излучать волны ментального давления, изматывая даже защищённый яростью разум берсерка.

Северные Волки расстреляли уже половину боезапаса, пытаясь пробить постоянно меняющуюся броню твари. Двое магов отряда выдохлись, едва держась на ногах от магического истощения. Сама Ярослава дышала тяжело — поддерживать Вихревой клинок на максимальной мощности так долго было испытанием даже для Мастера её уровня.

Матвей чувствовал, как устаёт даже его изменённое тело — регенерация не успевала за накапливающимися повреждениями, а каждый удар шести лезвий-конечностей Жнеца оставлял всё более глубокие раны. Но оба упрямо продолжали атаковать, понимая — стоит дать слабину, и Древний прорвётся к стенам, где его уже никто не остановит.

— Северные Волки, огонь по моей цели! — скомандовала Ярослава, отпрыгивая назад.

Шквал автоматного огня обрушился на раненого Жнеца. Пули сами по себе не могли пробить его защиту, но в сочетании с магическими атаками и ранами от когтей и клинка создавали смертельную комбинацию. Древний пошатнулся, его телекинетический щит начал мерцать и слабеть. Похоже, и его запас сил подходил к концу.

Матвей почувствовал слабость противника и удвоил натиск. Он бил когтями, рвал зубами, крушил всем телом. Каждая рана на теле Жнеца только распаляла боевое безумие метаморфа. Это была не просто битва — это было возмездие за всех погибших, за годы кошмаров, за украденную молодость.

Ярослава атаковала с другой стороны. Её Вихревой клинок достиг максимальной мощности — воздушные потоки вокруг эспадрона превратились в настоящий ураган в миниатюре. Каждый удар оставлял всё более глубокие раны, разрывая плоть Древнего.

Очередная атака Жнеца отбросила Матвея на десяток метров. Перекатившись, берсерк заметил странную деталь — когда тварь использовала телекинез для особенно мощного удара, пульсирующее ядро в её груди на мгновение тускнело, а текучая броня вокруг него становилась почти прозрачной. Словно вся энергия существа уходила на атаку, оставляя сердце беззащитным.

— Ярослава! — не очень членораздельно прорычал метаморф, уклоняясь от очередного удара лезвия-конечности. — Ядро! Когда он атакует — ядро открыто!

Рыжеволосая воительница моментально поняла. Следующие несколько минут они работали в связке — Матвей провоцировал Жнеца на мощные телекинетические атаки, принимая удары на себя, а Ярослава выжидала момент.

Жнец предпринял последнюю отчаянную попытку. Воздух вокруг твари задрожал, искривился, словно само пространство не выдерживало концентрации силы. Телекинетическая волна обрушилась на атакующих с мощью осадного тарана. Земля под ногами Матвея взорвалась фонтанами грязи, камни и обломки превратились в смертоносную шрапнель. Ближайшие трупы Бездушных разорвало на куски от одного только давления.

Берсерк принял удар на себя, выставив вперёд все четыре конечности. Костяная броня затрещала, пошла трещинами по всей поверхности. Пластины отлетали одна за другой, обнажая кровоточащую плоть. Телекинетический молот вдавил его в землю, оставляя глубокую борозду. Боль пронзила всё тело — рёбра хрустнули, из пасти хлынула кровь. Но метаморф не просто устоял — он рванулся вперёд сквозь убийственное давление.

— Сейчас! — заорал Матвей, врезаясь в Жнеца всей массой.

Его конечности обхватили текучее тело твари, но главное — массивные челюсти сомкнулись сразу на трёх лезвиях-конечностях Древнего. Клыки пробили даже усиленную магией шкуру, намертво сковав движения. Жнец попытался отбросить берсерка, но тот держался с упорством бульдога, не давая твари поднять оставшиеся конечности для блокирования.

Ярослава не упустила момент. Её клинок, усиленный сконцентрированными в острие воздушными потоками, пронзил ослабевшую на мгновение защиту и вошёл прямо в пульсирующее ядро. Раздался звук, похожий на треск разбитого стекла, смешанный с нечеловеческим ментальным воем. Энергетический сгусток начал разрушаться, выпуская наружу луч тёмно-фиолетового света.

Вскрытая воздушными потоками снизу доверху плоть чудовища разошлась, освобождая крупный кристалл Эссенции, который вывалился наружу, словно семечко из арбуза… Огромное лиловое семечко из очень поганого, чёрного, как ночь, и воняющего мертвечиной арбуза.