— Это стационарная конструкция, использующая гигантские кристаллы как энергетические узлы. Башня должна излучать особое поле в радиусе нескольких километров. Суть в резонансе между энергией жизни и некротической сущностью Бездушных…

Следующие полчаса я рассказывал о принципах работы Маяка Жизни, вспоминая всё, что когда-то удалось подсмотреть в записях Трувора. О том, как артефакт должен влиять на людей и Бездушных одновременно. О пульсирующих волнах особой частоты. О взаимодействии с некротической энергией и усилении жизненной силы.

С каждой минутой глаза моих слушателей расширялись всё больше. Арсеньев то и дело хватался за голову, словно услышанное не укладывалось в его представления о возможном. Соболева исписала уже третий лист, её рука дрожала от волнения. Даже невозмутимый обычно Карпов подался вперёд, боясь пропустить хоть слово.

— Невероятно, — выдохнул профессор, когда я закончил. — Если это правда работает так, как вы описали…

— Это изменит всё, — закончила за него Анна. — Полностью переломит ход любого сражения.

— Теоретически возможно, — пробормотал Арсеньев, уже погружённый в расчёты. — Но сложность конструкции… Я даже представить не могу, как увязать все эти элементы воедино.

— Вот именно, — кивнул я. — В этой головоломке не хватает многих кусков. Мой учитель не успел завершить разработку. Нам придётся самим восстанавливать недостающие элементы, экспериментировать, искать решения.

— Постойте, — Максим схватился за голову. — Вы говорите о прямом воздействии на саму природу Бездушных, как о чём-то само собой разумеющемся, но как вы это себе представляете?

— Теоретически возможно, — медленно проговорил Карпов. — Я читал подобные исследования у немецких коллег. Если создать правильную частоту колебаний, можно дестабилизировать связи в их энергетической структуре. Но как рассчитать параметры?

Соболева уже делала пометки:

— Кристаллы нужно будет модифицировать и синхронизировать между собой, иначе резонанс разорвёт всю конструкцию.

— Верно, — кивнул я, — но это только вершина айсберга. Как я уже гвоорил, в конструкции есть элементы, назначение которых я помню смутно. Усилители, фильтры, стабилизаторы… Придётся многое додумывать самим.

— Это работа не на один день, — заметил Карпов. — И даже не на неделю. Такой проект потребует месяцы исследований.

— У нас нет месяцев. Но есть вы — лучшие специалисты в своих областях. Арсеньев создаст каркас и контуры, Соболева займётся кристаллами, профессор рассчитает теоретическую базу.

— А материалы? — спросила Анна. — Для такого артефакта потребуются редчайшие компоненты.

— Получите всё необходимое. Людей, ресурсы, доступ к хранилищам — что угодно. Это абсолютный приоритет.

Маги переглянулись. В их глазах читался азарт первооткрывателей, смешанный с опасением перед масштабом задачи.

— Когда начинаем? — просто спросил Арсеньев.

— Прямо сейчас. Соберите всё, что может понадобиться, и приступайте к работе.

Троица поднялась, у двери Карпов обернулся:

— Воевода, этот ваш учитель… Он был гением. Жаль, что не успел завершить работу.

Я лишь кивнул, не уточняя, что Трувор был вовсе не моим учителем. И что его незавершённая работа теперь станет нашим спасением — если мы сумеем восстановить недостающие фрагменты головоломки.

После провала лобовой атаки противник изменил тактику. Больше никаких массированных штурмов — теперь он перешёл к методичной осаде. Каждый день по три-четыре вылазки небольших групп. Десяток-другой Трухляков, пара Стриг для прикрытия. Они нападали на разные участки стены, заставляя дружинников расходовать патроны.

— Не стрелять очередями! — жёстко напомнил я. — Только одиночные! Приоритет холодному оружию!

Однако люди нервничали. Постоянное напряжение, невозможность нанести решающий удар — всё это подтачивало моральный дух. А ещё эта гниль… Бездушные несли с собой ускоренное разложение. Продукты портились быстрее обычного, даже защищённые магией склады не давали стопроцентной гарантии.

Хуже всего приходилось магам. Ментальное давление не прекращалось ни на минуту. Невидимый кукловод постоянно прощупывал их защиту, искал слабые места. Полина жаловалась на головные боли, Василиса стала рассеянной, даже стойкий Черкасский выглядел измотанным. Кошмары мучили их по ночам, неврозы нарастали день ото дня.

«Надо переломить ситуацию», — решил я и созвал четвёрку лучших бойцов спецназа.

Гаврила, Михаил, Евсей и Ярослав собрались в моём кабинете через десять минут. Все четверо — проверенные в деле охотники, прошедшие мою личную подготовку и уже не раз доказавшие, что могут выполнить даже самую сложную миссию.