— Именно поэтому нужно сделать это сейчас, пока затишье, — спокойно ответил я. — Под нашим контролем.

— Контролем? — Ярослава фыркнула. — Какой может быть контроль над стихией? Если что-то пойдёт не так…

— Я взрослая и вправе решать сама.

Мы обернулись. В шатёр вошла Полина. На ней был простой и прямой льняной сарафан без вышивки и без единой пуговицы или завязки. Русые волосы свободно спадали на плечи, никаких украшений или заколок.

Правильно. Ничто не должно сдерживать течение воды. Эти древние обычаи помогают сознанию настроиться на нужный лад.

Полина подошла к Ярославе и протянула ей свёрнутый листок.

— Это для отца. На случай, если… — она не договорила, но мы все поняли. — Здесь в том числе сказано, что я снимаю с тебя всякую ответственность за последствия. Прошу, передай ему лично.

Засекина взяла письмо, и я заметил, как дрогнули её пальцы.

— Полина, ты же понимаешь риски? — совершила княжна последнюю попытку.

— Понимаю. Мастер воды будет полезнее, чем Подмастерье, — твёрдо ответила девушка и повернулась ко мне. — Прохор, спасибо за вчерашний разговор. Благодаря твоим словам внутри сейчас легко и свободно. Я готова.

В её глазах не было страха — только решимость и та особая ясность, которая приходит когда человек полностью принимает свой выбор.

— Хорошо, — я кивнул. — Тогда начнём. Ярослава, прошу или выйди, или помогай мне. Других вариантов у тебя нет.

Княжна бросила на меня тяжёлый взгляд, но подчинилась.

— Если с ней что-то случится, Платонов…

— Не случится, — твёрдо ответил я.

Я присел на край сруба, жестом приглашая Полину сесть рядом. Утренний свет, пробивающийся сквозь ткань шатра, создавал мягкое освещение. Ярослава отошла в сторону чтобы нам не мешать.

— Полина, слушай внимательно, — начал я, глядя ей в глаза. — Я прошёл через слияние и знаю, что тебя ждёт. Вода — добрая стихия, но она коварна своей мягкостью. Она не сломает тебя, как камень, а растворит, усыпит, заставит забыть себя.

Девушка кивнула, впитывая каждое слово.

— Вода любит текучесть и податливость. Не сопротивляйся ей, но и не отдавайся полностью. Представь себя не каплей в потоке, а собственным течением в океане.

Я протянул ей небольшой медальон на цепочке — тот самый, что забрал из вещей Лидии Белозёровой после атаки на Угрюм.

— Это принадлежало твоей матери. Возьми, сожми в руке. Каждый час вспоминай три вещи: своё полное имя, лицо матери и почему ты здесь.

Полина взяла медальон, и я заметил, как её пальцы дрогнули при прикосновении к холодному металлу.

— Вода в колодце холодная и тёмная, — продолжил я. — Не поддавайся панике от замкнутого пространства. Если почувствуешь течение или водоворот — это твоя сущность взаимодействует с грунтовыми водами. Не уплывай с ними. Колодец глубокий — не пытайся достать дна. Твоё место — в толще воды.

— А если я начну тонуть? — тихо спросила она.

— Ты не будешь тонуть. Сначала ты будешь дышать легкими, как обычно, принимая воду вместо воздуха. Потом перестанешь дышать вообще. Вода сама даст тебе всё необходимое. Если запаникуешь, вспомни, ты не тонешь, ты становишься водой.

Я взял её за плечи, чувствуя, как она слегка дрожит, не от страха, а от напряжения.

— Часов через шесть-восемь вода начнёт петь. Это красиво, завораживающе, но опасно. Пой вместе с ней, иначе растворишься в этом хоре. Всегда отделяй себя от окружения. Если услышишь голоса, знай, это не мы. Мы не полезем к тебе в колодец.

— Понятно, — Полина сделала глубокий вдох. — Что ещё?

— На исходе суток будет момент выбора — остаться водой навсегда или вернуться. Думай о своей клятве стать сильнейшим целителем. Вспомни всех, кого ещё можешь спасти.

— Я помню, зачем иду на это, — сказала она. — Я хочу быть сильнее не для себя, а чтобы помогать другим.

— Последнее, чисто практическое, — я показал на верёвку. — Когда полностью ощутишь себя снова в своём теле, дерни за веревку. Раньше поднимать тебя нельзя. Позже — тоже опасно. Дёргай, и мы будем ждать тебя наверху.

Полина сжала медальон в кулаке и решительно встала.

— Я готова.

Я отвернулся к колодца, давая Полине возможность раздеться без смущения. Слышал шорох ткани, тихие шаги босых ног по деревянному настилу. Ярослава помогала ей устроиться на импровизированном сиденьи, похожем на качели, широкой доске с верёвками по краям, заменившей обычное ведро.

— Можно опускать, — сказала княжна.

— Начинаем, — я взялся за ворот.

Медленно, стараясь не делать резких движений, я начал опускать конструкцию. Скрип ворота казался громким в напряжённой тишине. Метр, два, три…