Вдруг раздался грохот — один из ящиков выскользнул из рук уставшего мальчишки и покатился вниз. Патроны рассыпались по земле. Женщины бросились собирать, не обращая внимания на испуганное ржание лошадей. Каждый патрон на счету.

— Осторожнее там! — крикнула Марфа, помогая собрать рассыпанное.

Но упрёков не было. Все понимали — дети делают непосильную для их возраста работу. И делают хорошо.

Работа кипела. Женщины подносили воду не только для питья, но и для пулемётных гнёзд — водяные рубашки «Трещоток» требовали постоянного пополнения. При интенсивной стрельбе вода в кожухах вокруг стволов быстро выкипала, и женщины таскали вёдра, доливая драгоценную жидкость прямо во время боя. Пар шипел из отводных трубок, но пулемёты продолжали работать благодаря этой незаметной помощи. Телеги сновали между складами и боевыми позициями. Старики готовили еду для смен — горячий чай и простая, но сытная похлёбка для тех, кто сможет ненадолго покинуть позиции.

И эта слаженная работа тыла была не менее важна, чем меткие выстрелы на стенах. Потому что без патронов лучшее оружие превращается в бесполезный металл. Без еды и воды бойцы теряют силы. Без перевязки раненые истекают кровью.

Каждый делал своё дело.

И Угрюм держался.

Я наблюдал за северным равелином через бойницу. Треугольное укрепление, вынесенное на пятьдесят метров вперёд от основной стены, сейчас напоминало осаждённый остров в море плоти и когтей. Деревянно-каменные стены содрогались под натиском Бездушных, но пока держались.

Внутри равелина, в защищённых казематах, десяток стрелков вёл непрерывный огонь. Узкие бойницы позволяли им оставаться в относительной безопасности, методично выкашивая наступающих. Я знал, что там сейчас творится — спёртый воздух, пропитанный пороховым дымом, звон в ушах от выстрелов, горячие гильзы под ногами.

— Северный равелин, доклад, — произнёс я в амулет связи.

— Держимся, воевода! — откликнулся старший группы. — Но твари лезут со всех сторон! Пытаются проломить западную стену!

Действительно, десятки Трухляков навалились на укрепление, долбили кулаками, рвали когтями. Стриги использовали свои мутировавшие конечности как тараны, методично разбивая внешнюю обшивку. Дерево трещало, камни крошились. Ещё немного — и они прорвутся внутрь.

— Всем магам северного сектора! — скомандовал я. — Огонь по площадям вокруг равелина! Расчистить пространство!

Первым откликнулся Тимур. Огненный шар величиной с телегу врезался в скопление Бездушных у западной стены равелина. Взрыв разметал тела, опалил хитин, на мгновение создал пустое пространство. Следом ударила Полина — ледяные копья пронзили десяток тварей, пригвоздив их к земле. Надежда Кронгельм создала воздушный молот, размазавший целую группу Трухляков.

Передышка длилась недолго. Новые волны Бездушных заполняли образовавшиеся бреши, лезли по трупам собратьев. Их было слишком много. Я видел, как трещит северо-восточный угол равелина под ударами особо крупной Стриги.

Пора было вмешаться лично.

Я сосредоточился, призывая доступную мне силу. Вокруг равелинов лежали тысячи гильз и пуль — весь этот металл ждал моей команды.

Металлический вихрь.

Мир вокруг откликнулся. В радиусе пятидесяти метров от равелина весь металл задрожал, поднялся в воздух. Гильзы, пули, осколки, даже ржавые гвозди глубоко в почве — всё превратилось в единый рой управляемых лезвий.

Я направил этот смертоносный поток на скопление Бездушных. Тысячи металлических фрагментов закружились в бешеном танце смерти. Они рвали плоть, пробивали шкуру и хитин, перемалывали кости. Гильзы, заострённые моей волей, протыкали глазницы. Пули крошили черепа. Осколки вспарывали животы.

Воздух наполнился чёрной кровью и обрывками плоти. Бездушные падали десятками, разорванные на куски металлическим ураганом. Даже эти нечувствительные к боли твари не могли игнорировать, когда их тела буквально разрывало на части.

Однако заклинание было весьма затратным по энергии. Контролировать такое количество объектов одновременно — всё равно что жонглировать тысячей ножей. Я почувствовал, как магический резерв разом просел на пятую часть, словно снег под весенним солнцем.

— Равелины, приготовиться к отходу! — приказал я, понимая, что долго мы не продержимся.

Металлический вихрь начал слабеть. Некоторые фрагменты падали, теряя магическую поддержку. Бездушные, почуяв слабину, усилили натиск. Западная стена северного равелина дала трещину по всей высоте.

— Отход по подземным ходам! — скомандовал я. — Группами по пять человек!

Защитники равелинов начали организованное отступление. Первыми уходили раненые и те, у кого кончились боеприпасы. Они спускались через люки в полу казематов, попадая в узкие тоннели, ведущие к основным стенам.

Оставшиеся продолжали сдерживать натиск, давая товарищам время. Сквозь боковую бойницу того укрепления я видел, как молодой боец — кажется, из недавних переселенцев — остался прикрывать отход своей группы. Он расстреливал Бездушных в упор, пока те ломились через пролом в стене и лишь после этого рванул к люку в полу.