Два десятка элитных бойцов сорвались с места. Свежие, полные сил, жаждущие боя после часов вынужденного бездействия. Они неслись по стенам, перепрыгивали через препятствия, скользили между защитниками. Ярослава летела впереди, её меч уже окутывался режущими потоками воздуха.

— Вершинин, Сомова, заткнуть брешь! — отдал я следующий приказ.

Но я знал — даже Северных Волков может не хватить. Нужно было что-то ещё. Кто-то ещё.

— Крестовский! — заорал я в амулет. — Матвей!

— Да, воевода? — прозвучал хриплый, надломленный голос.

Впервые с момента нашего знакомства в нём мелькнула искра жизни. Не радость — нет. Скорее предвкушение. Предвкушение битвы, которая может стать последней.

— Восточный бастион. Прорыв. Покажи им наше гостеприимство. Порви там каждую сучью тварь!

Я стоял у внутренних ворот восточного бастиона, мысленно воспроизводя в памяти его очертания.

Лепесток клевера — именно такое сравнение приходило на ум, если посмотреть на острог сверху.

Пристроенный к старой стене Угрюмихи бастион в форме вытянутого пятиугольника, действительно напоминал один из трех лепестков, которые дети рвут, гадая на счастье.

Только вместо удачи здесь решалась судьба людских жизней.

За моей спиной возвышалась еще одна линия обороны, которая могла отсечь захваченный участок от остального острога, а впереди раскинулось внутреннее пространство бастиона.

Слобода, занятая переселенцами из Овечкино. Вытянувшиеся в четыре улицы новые и перевезённые дома с сараями, амбарами, коровниками и другими надворными постройками.

Место под стройку размечали ровно, словно по линейке, но между ними всё равно возник настоящий лабиринт из огородов, погребов, тропинок, чтобы ходить к родственникам «короткой дорогой» и тому подобного топографического ада.

Улицы были пусты, все люди находились сейчас в Цитадели и я снова порадовался этому решению. Останься тут жители, и потерь было бы в разы больше.

Но вся домашняя живность осталась на местах. Прятать её было негде, да и не было никакой подобной возможности. В конюшнях испуганно ржали лошади, тоскливо мычали коровы, словно предчувствуя опасность. Свиньи хрюкали в загонах, не понимая, почему их не покормили вовремя.

Совсем недалеко по улице суетливо бегали куры, видимо кто-то эвакуируясь в спешке забыл закрыть курятник.

Рядом со мной выстроились три десятка резерва под командованием сержанта Панкратова, которого пришлось вызвать из западного сектора обороны.

Кузьмич, как его называли абсолютно все, включая его самого, стоял по стойке смирно, но без напряжения — выправка ветерана, для которого военная дисциплина стала второй натурой.

Его выцветшие голубые глаза излучали спокойную уверенность человека, видевшего и не такое.

— Кузьмич, — обратился я к сержанту, — видишь эти внутренние ворота?

— Вижу, господин воевода, — коротко ответил Панкратов.

— В случае прорыва мы можем отрезать бастион от центральной части острога. Закрыть ворота и не дать тварям пройти дальше. Понимаешь идею?

Панкратов окинул взглядом массивные дубовые створки, окованные железом.

— Понимаю. Жертвуем бастионом ради защиты цитадели. Разумно.

— Но, — я особенно подчеркнул это, — ворота не закрываем до последней возможности. Если будут отступающие или гражданские, пропускаем их. Людей не бросаем. Даже если это создаст риск.

— Есть, воевода, — кивнул он. — Какая перед нами стоит задача?

— Ваша задача — удержать эту стену любой ценой. Если ворота придется закрыть, вы остаетесь на пути Бздыхов к сердцу острога. Ясно?

— Предельно, боярин, — хмыкнул Кузьмич, топорща седые усы.

Я кивнул, удовлетворенный ответом. Старый служака знал свое дело.

— Тогда займите позиции. Внутрь не лезть, там не ваша зона ответственности.

— Будет исполнено!

После моих указаний резерв пришел в движение. Панкратов негромко, но четко отдавал команды, и бойцы начали занимать позиции на внутренней стене. Молодые торопились, подыскивая себе место, которое больше приглянулось, ветераны двигались размеренно, словно готовились к давно привычной работе.

— Егоров, Сидоров — на левый фланг! Семёнов с винтовкой — к дальнему углу! — командовал Кузьмич. — Патроны проверили? А запасные магазины где?

Звук сапог по деревянным ступенькам, лязг оружия, приглушенные ответы — обычная суета. Один за другим силуэты бойцов появлялись на стене между бастионом и центральной частью Угрюма. Кто-то прикидывал сектор обстрела, кто-то удобнее устраивал автомат на бруствере.

Панкратов занял позицию над самыми воротами, откуда можно было контролировать и проход, и участок стены.