«Дух предков проснулся в нём», — повторил мысленно Игнатий с благоговением. — «Родовая память Платоновых».

Особенный трепет ему внушал чёрный ворон, с которым не расставался сын, знак истинного главы рода. Такого не было уже двести лет, со времён его прапрадеда.

Старик перевёл взгляд на поле боя. Тысячи Бездушных накатывались на стены волна за волной. Трухляки — иссохшие человеческие и животные трупы с пустыми глазницами — шли в первых рядах, их было так много, что земля чернела от их тел. За ними двигались монструозные Стриги. Воздух наполнился вонью разложения и чем-то ещё — холодным, мёртвым запахом, от которого стыла кровь в жилах.

Дружинники отстреливались из всех стволов. Пулемёты выплёвывали свинцовый град, штуцеры гремели залпами, но на каждого убитого Бздыха приходило трое новых. Волчьи ямы давно были завалены телами, рогатки сломаны напором мёртвой плоти.

— ЗАПУСКАЙ МАЯК! — прогремел едва ли не на весь острог крик Бориса.

— Готовьтесь! — скомандовал Игнатий, поднимая свой жезл с сапфировым навершием. — Как только Маяк включится, бьём со всей силы!

Он бросил взгляд на центральную площадь, где возвышалась массивная конструкция — творение Арсеньева, Карпова и Соболевой. Шесть гигантских кристаллов Эссенции, каждый размером с небольшую дыню, были закреплены в металлическом каркасе, опутанном сложнейшими рунными схемами.

Внезапно воздух задрожал. По команде Бориса Арсеньев активировал Маяк Жизни. Сначала кристаллы засветились изнутри — мягким, пульсирующим светом, похожим на биение сердца. Затем свечение усилилось, превратившись в ослепительное сияние. Энергетические потоки закрутились вокруг артефакта, формируя сложный узор из светящихся нитей.

Первая волна энергии прокатилась по острогу с мелодичным звоном. Игнатий почувствовал, как усталость словно смыло невидимой рекой. Боль в суставах, мучившая его последние годы, отступила. Мелкие царапины и ушибы затянулись за считанные секунды. Дружинники на стенах выпрямились, их движения стали быстрее и точнее. Раненый боец с перевязанной рукой сорвал бинты — под ними была здоровая кожа.

Вторая волна ударила по полю боя с силой молота. Бездушные словно наткнулись на невидимую стену. Трухляки в первых рядах зашатались, их иссохшие тела начали дымиться. Стриги издали нечеловеческий вой, от которого кровь стыла в жилах. Их движения замедлились, бронированные панцири стали трескаться. Некротическая энергия, питавшая тварей, начала рассеиваться под напором жизненной силы Маяка, вытекая из них чёрным дымом.

Третья волна была самой мощной. Пульсирующий импульс чистой жизненной энергии разорвал ментальные связи между рядовыми Бездушными и их Лордом. Трухляки застыли в замешательстве, косясь друг на друга. Стриги заметались, потеряв координацию, врезаясь в собственные ряды. Впервые за время штурма в их рядах воцарился хаос.

И наконец, над острогом развернулся невидимый купол — последний дар Маяка. Игнатий почувствовал, как давление на его разум, постоянное гнетущее присутствие Кощея, исчезло. Словно тяжёлый камень сняли с груди. Маги вокруг него выдохнули с облегчением, многие только сейчас осознали, насколько сильным было ментальное воздействие врага.

— Теперь! — рявкнул Платонов-старший. — Покажем этим тварям, на что способны маги Угрюма!

Надежда Кронгельм и Леонид Карпов первыми начали плетение. Воздушные потоки закрутились над полем боя, поднимая тучи пыли и обломков. Вихрь набирал силу, засасывая в себя лёгких Трухляков, разбрасывая их, как тряпичных кукол.

Тимур Черкасский и Степан Безбородко не заставили себя ждать. Огненные струи, яркие как солнце, влились в воздушную воронку. Воздух взорвался алым пламенем, превращая вихрь в раскалённый смерч. Температура поднялась так высоко, что даже на стенах стало жарко.

— Великолепно! — не удержался от восклицания Игнатий, наблюдая, как огненный вихрь высотой с трёхэтажный дом пронёсся через ряды Бездушных. Трухляки вспыхивали как спички, превращаясь в пепел за секунды. Даже непробиваемые Стриги не выдерживали такого жара — их шкуры плавились, обнажая уязвимую плоть внутри.

Геоманты работали не менее слаженно на другом участке. Василиса задавала ритм, ударяя жезлом о камень стены. Каждый удар отзывался дрожью в земле. Её товарищи Сомова и Вернишин, а также Вельский подхватывали её заклинание, сплетая свои силы воедино. Земля под ногами атакующих взревела и разверзлась, образуя глубокие расщелины шириной в несколько метров. Десятки Бездушных провалились в бездну.

Но это было только начало — из глубин вырвались каменные шипы. Они пронзали падающих в ямы Бздыхов, нанизывая их как шашлык. Некоторые шипы вырастали под углом, создавая смертельный частокол, о который разбивались новые волны атакующих.

Полина Белозёрова и Элеонора Ольтевская-Сиверс довершили картину разгрома. Дамы работали синхронно, словно танцевали смертельный балет. Струи воды ударили из земли, заливая склоны и расщелины, но влага не успела впитаться. Следующим движением гидромантки превратили воду в идеально гладкий лёд.

Бездушные, пытавшиеся обойти расщелины или отступить от края, теперь неудержимо скользили прямо в смертельные ловушки. Сотни и сотни тварей, теряя равновесие на ледяной поверхности, скатывались в пропасти, где их ждали каменные пики. Некоторые пытались цепляться друг за друга, но это лишь увеличивало массу падающих тел. Геоманты и гидроманты превратили целый участок поля в конвейер смерти.