После того, как основная часть странного воинства прошла, дети продолжили лежать в траве. Еще через полчаса после этого, мимо детей прошел небольшой отряд таких же солдат – арьергард. Только после этого Джейк рискнул выйти на дорогу и осмотреться. На сколько позволял увидеть рельеф, путь был свободен.

– Ушли… - медленно проговорил он. Лиз молча взяла брата за руку, и они продолжили путь.

Следующим утром дети увидели нечто весьма странное и сюрреалистическое: крытую грузовую повозку, которую тянула… огромная курица. Гигантская птица ростом была выше взрослого человека и вид имела крайне тупой и равнодушный ко всему окружающему. На козлах грузовой повозки сидел улыбчивый человек с длинной бородой. Человек что-то негромко напевал, немелодично тренькая на домре. Увидев детей, попросту опешивших от вида его «скакуна», он отложил музыкальный инструмент, натянул вожжи и, добродушно улыбаясь, обратился к Джейку:

– Куда путь держите, ребята?

Джейк был настолько удивлен «явлением огромной курицы народу», с невозмутимым видом тащившей за собой немаленькую повозку, что не сразу понял, что у него спросили.

– Я говорю: куда путь держите? – повторил с улыбкой человек.

– Э… - растерялся Джейк. – Туда, - он махнул рукой вперед по дороге.

– Подвезти? – предложил человек.

– А что для этого требуется? – спросил мальчик. Он на своем горьком опыте усвоил, что безвозмездно помогают лишь в одном случае на миллион.

Человек рассмеялся.

– Да ничего мне не нужно! Еда-вода у меня есть, товары тоже. А весите вы явно маловато, так что Пеструшка, - он кивнул на курицу, - утащит повозку и с вами сверху.

Шанс «один на миллион» выпадает девять из десяти раз. Дети с удовольствием забрались на повозку. Лиз тут же перелезла на крышу и стала с любопытством вертеть головой по сторонам. Она впервые в жизни поднялась так высоко. Да еще и ехала при этом! Чудеса.

– Скажите… эээ… - Джейк замялся, явно не зная, как обращаться к владельцу повозки.

– Кузьмич, - ухмыльнулся человек. – Зови меня Кузьмич.

– Хорошо, - кивнул мальчик. Это имя показалось ему смутно знакомым. – Скажите, Кузьмич, а почему ваша курица…

– Пеструшка?

– Да, Пеструшка, почему она такая большая?

– Большая? – нахмурился Кузьмич. – Да вроде курица как курица. Даже не самая крупная. Вот у соседа моего – так раза в полтора больше!

– Больше?! – не поверил Джейк. Даже Лиз прислушалась к разговору.

– Конечно, - вскинул брови Кузьмич. – Курицы ведь все такие. Ты чего, парень? На солнце перегрелся?

– Но… - Джейк потерял дар речи. Собравшись, он сказал: - Но все курицы… Они ведь маленькие!

– Маленькие? – Кузьмич с сомнением посмотрел на Пеструшку, на ходу склюнувшую половину ветки у придорожного дерева. – Я бы так не сказал…

– Все курицы, которых я видел, они… ну… Они были размером с голову!

– Такие крохи? – удивился Кузьмич. – А то не цыплята были? Хотя цыплята и те больше рождаются. Ты, поди, дуришь меня, малец? – недобро прищурился Джейк.

– Да никого он не дурит! – возмущенно влезла в разговор Лиз. – У нас и правда все курицы маленькие такие! Там, откуда мы родом!

– Да? – Кузьмич нахмурился. Потом он пожал плечами и улыбнулся. – Ну и ладно! – он рассмеялся и махнул рукой. – Может, у вас там просто порода такая? Или условия не те. Или болеют, может. А то, может, это и вовсе не курицы были? Ладно, черт с ними!

Он снова махнул рукой, рассмеялся, взял в руки домру и с душой исполнил пару частушек про какого-то персонажа по имени «генерал Кошмар». Звучало неплохо и занимательно, если бы не тот факт, что Кузьмич отвратительно играл на домре: порой не попадал в струны, зажимал неправильные аккорды и ужасно фальшивил.

Впрочем, дети все равно поаплодировали ему по окончании исполнения.

После этого Кузьмич рассказал несколько смешных историй из жизни: то про хитрого купца, который продавал семена для выращивания куриц из пыли («Ей-богу! Так и говорил: кладешь семена в пыль - и через неделю курицы оттуда сами полезут!»), а то про хитрого ученого, который согласился за десять лет обучить курицу разговаривать («Я ему – как же ты ее научишь, брат? Это же курица! А он мне – так за такой срок или курица помрет, или оппонент мой помрет, или курица говорить научится!»). Дети слушали Кузьмича и от души смеялись. Ни один из них не чувствовал в нем никаких злых умыслов. Это был один из немногих встреченных ими людей, открыто и тепло отнесшихся к детям.

Вечером, когда стало темнеть, Кузьмич остановил свою повозку на большой поляне, распряг Пеструшку, приковал ее за лапу к крепкому дереву цепью и разложил на земле костер. Он даже поделился с Джейком и Лиз своей снедью: чуть черствым хлебом, яблоками, колбасой и сыром. Сыр был странным – нарезанный тонкими полосками и заплетенный в какую-то хитрую косичку. Колбаса тоже была странной: тоненькие палочки в съедобной упаковке. Ее не надо было чистить или резать, можно было жевать прямо так.

Детям еда очень понравилась.