Шрифт:
Произносились короткие, но воодушевляющие речи, воздавалась хвала поварам и скотоводам, рыбакам и землепашцам – все чествовали друг друга, как одна большая дружная семья, закончившая длинный трудный период в жизни.
Над столами витал дух уюта, умиротворения и дружбы.
Пировали до ночи. А когда на улице стемнело и в небесах появилась луна, Джейк, осоловевший от еды, отвел Лиз в их комнату, уложил спать и вернулся вновь на пир, решив перекинуться со старостой парой слов об обряде посвящения. В принципе, он был не против тут остаться: уютно, спокойно и жители дружелюбны. Он просто хотел узнать, можно ли как-то обойти проблему с пальцем его сестры. Отложить там, или еще что…
По пути мальчик прошел мимо огромной кухни, где повара почти сутки напролет готовили всю эту гору яств, торжественно уничтожаемую сейчас населением деревни. Там он поздоровался с женщиной, у которой недавно приобрел целую котомку вкусной еды (вообще-то он хотел взять чуть-чуть только на завтрак, но сердобольная повариха напихала ему полную сумку вкусностей, посетовав, что мальчик-то худой, да и сестренка у него отощала).
– Привет-привет, Джейк! – улыбнулась женщина.
– Здрасьте, тетя Герда! – Джейк помахал ей рукой. – Помочь, может, чего?
– Да уж помоги, милок, - вновь улыбнулась повариха, - а то что-то отходов многовато! Донесешь мешок до выгребной ямы?
– Конечно! – ответил Джейк. Ему тут же выдали тяжелый плотный мешок, и мальчик в потемках отправился на край деревни к освещенной факелами выгребной яме. Жители сбрасывали туда различные отходы, потом закапывали ее землей и через год-другой использовали эту плодородную почву либо в качестве удобрений, либо прямо как поле под засев. Урожай такие ямы давали просто потрясающий.
Мальчик подошел к краю почти полной ямы, крякнул и швырнул мешок вниз. Не рассчитал силу, мешок шмякнулся близко к краю, лопнул и его содержимое, поблескивая в свете факелов, скатилось на кучу отходов.
Джейк увидел все это и понял, что кушать он сегодня больше не захочет. Посмотрев на кучу костей и шкур того, что только что выбросил и того, что выбросили раньше, он решил, что стоит поговорить наконец-то со старостой относительно их пребывания в деревне.
*
– На рассвете мы уйдем, - сказал мальчик. Староста заметно опечалился. Он и Джейк стояли у горящего в центре площади костра и смотрели, как рядом со столами танцевали под звуки домры девушки.
– Почему? – с искренним сожалением спросил староста.
– Черт с ними, с пальцами, - сказал Джейк. Староста увидел, что мальчик очень бледен.
– А в чем дело?
– Я сейчас помог с кухни мусор выбросить…
– О…
– И мешок лопнул. Уже там, в яме.
– Угу…
– Скажите, что… нет, кого мы съели и почему?
– Хмм… Джейк, знай: ни тебе, ни твоей сестре никакая опасность не угрожает. Наоборот, тут вы в полной безопасности.
– Допустим. Так что там с ответом?
– Понимаешь… Наша религия, она… Она подразумевает, что бог любит нас. Тебя, меня, мою жену, твою сестру – всех нас. Понимаешь?
– И?
– Нас – это значит «людей». Все остальные – наша еда.
– О, - Джейк почувствовал, как внутри у него все похолодело. – То есть вы не только пальцы…
– Да, мы не только пальцы отнимаем. Мы еще и считаем вполне нормальным есть всех тех, кто не является человеком. Особенно в большие религиозные праздники.
– Так кого мы сегодня съели?
– Сатира, корвума и людоящера. Остальные – это корова и пара свиней.
– То есть для вас нет разницы, кого съесть – корвума, этого сквалыгу-торговца с птичьей головой, или безобидную хрюшку? – уточнил мальчик.
– Да.
– И мы… мы… тоже…
– Ты уверен, что хочешь знать ответ?
– Да.
– Да, вы оба тоже ели этих существ, - спокойно сказал староста. Джейку резко поплохело. Он не отрицал, что в его жизни были моменты, когда он вынужден был есть… разное. Но чтобы такое…
– И если мы останемся, мы должны будем принять вашу религию, лишиться мизинцев и принимать участие в подобных мероприятиях?
– Да.
– Вы не считаете это аморальным?
– Прости, Джейк, но нет, - твердо ответил староста. Он посмотрел на мальчика серьезно и отсветы костра добавили морщин на его лицо. – Пойми, это – религия наших предков. Моих родителей, их родителей и всех остальных. Кто-то проповедует одно, кто-то другое. Кто-то говорит, что нельзя рубить деревья, кто-то – что нельзя есть свиней, кто-то – что нужно питаться только мясом. Некоторые вообще уверяют, что в субботу работать нельзя.