Тогда где их мизинцы? Что с ними сталось?

Какая разница? Может, Лиз и вовсе ошиблась.

Может и ошиблась, да только в наблюдательности ей не откажешь.

Ну и ладно. Завтра можно спросить и расставить все по местам.

Одолеваемый тревожными мыслями, Джейк, наконец, уснул. Сон его был тревожным и поверхностным, мальчик часто просыпался и подолгу смотрел в потолок или на спящую сестру. Вчера они тщательно попарились в бане и выменяли у местных новую одежду. Запас украденных у работорговцев блестящих камешков пока еще держался и позволял детям беспроблемно выменивать себе еду и другие необходимые вещи.

Что-то тревожило Джейка, но он не мог определить, что именно. Впрочем, мальчик уже и не помнил тех времен, когда на душе у него было стопроцентно спокойно.

*

– Джейк, можно с тобой поговорить? – к мальчику обратился староста деревни. В этот момент Джейк сидел на лавочке под большой яблоней и грелся в теплых лучах солнца. После вечных туманов и холода родного города, это место почти казалось ему раем. При звуках голоса старосты – серьезного человека-мужчины примерно шестидесяти лет – мальчик открыл глаза и кивнул. – Я присяду? – староста уселся на свободный край скамьи и посмотрел в ту же сторону, что и Джейк: на маленькую девочку по имени Лиз, игравшую в куче песка с другими детьми.

– Что-то случилось? – обеспокоенно спросил мальчик.

– Да нет, не совсем, - пробормотал староста. – Просто понимаешь, мы тут, в деревне своей, живем как бы отдельно от всего мира, - Джейк внимательно смотрел на говорившего человека, стараясь не обращать внимания на его правую ладонь. – Отдельно – мир, отдельно – мы. Что там происходит – нам не важно. Мы никому не мешаем и нам никто не мешает. Понимаешь? – Джейк кивнул. Мизинец. – И тут у нас, как видишь, размеренная, неторопливая жизнь, - на его руке не было мизинца. – И все в деревне заняты каким-то интересным делом: строят, выращивают еду, куют железо, стригут овец, - на его чертовой правой руке не было мизинца, - строят новые дома или чинят старые.

Джейк кивнул.

– Мы увидели, что ты и твоя сестра находитесь, скажем так, в трудной ситуации. Путешествуете, ходите по миру… одни. Вот мы и подумали… мальчик ты славный, да и сестренка твоя тоже… В общем, Джейк, мы решили пригласить вас остаться у нас в деревне.

– Меня и Лиз? – уточнил мальчик. Он все еще не смотрел на ладонь старосты.

– Да, тебя и Лиз, - улыбнулся староста. – Нашли бы вам занятие по душе, домик бы вам построили потихоньку… Мы бы помогли! – добавил староста, заметив удивление на лице мальчика. – И в обиду бы никому не дали.

– Это здорово, - улыбнулся Джейк. – Только вот… - он замялся, - За все нужно платить. Что от нас потребуется взамен?

– Понимаешь, - староста отвел глаза и начал говорить медленнее, тщательно подбирая слова, - всех жителей деревни объединяет кое-что. Мы… Нет, ты не подумай превратно, мы не какие-нибудь там, упаси боже… Ну, ты понял, - промямлил староста. Джейк понял, что этот мужчина просто боится сказать что-то не то и это испугает мальчика, потому что он попросту поймет все не так.

– Это как-то связано с вашими пальцами? – тихо спросил мальчик. Староста замолчал и внимательно посмотрел в глаза Джейку. Несколько секунд выждав, он кивнул.

– Все так. Это связано с пальцами. Вернее, пальцы связаны с этим. Мы… - он снова ненадолго задумался, - Мы… исповедуем одну религию. Каждый из нас. Одну и ту же. И, как знак принадлежности к этой религии, мы отнимаем мизинец на правой руке. Видишь, ли, это уходит корнями в нашу доктрину. Наш великий Господь, он…

– Прошу вас - не нужно сейчас об этом. – Остановил его мальчик. Староста молча кивнул. Джейк не хотел говорить об этом именно сейчас. – Просто скажите: если я и Лиз останемся у вас, нам придется принять вашу религию и потерять палец на руке?

– Да.

– Дайте нам времени подумать. До полуночи, хорошо? Мне надо посоветоваться с сестрой.

– Хорошо, - староста улыбнулся, хлопнул Джейка по плечу, встал и молча ушел куда-то по своим делам. Джейк посмотрел на Лиз, играющую с другими детьми и понял, что никогда не сможет уговорить ее здесь остаться. Он не хотел, чтобы сестра потеряла палец. Джейк знал, что если уговорит ее, то она ему это никогда не простит. Да и он сам себе не простит, что обманул девочку словами «так нужно, потерпи».

Детей обманывать нельзя.

Больше с ним в этот день никто не пытался заговорить о чем-то важном.

*

Вечером жители деревни закатили пир горой: на столах, выставленных прямо на улице, было множество блюд: рыба, овощи, сыры, но преобладали мясные творения кулинарного искусства. Староста сказал мальчику, что сегодня религиозный праздник, смысл которого он объяснит, если дети решат остаться.

А уйдут – то и объяснять ничего не придется.

Лиз и Джейк ели, пили и смеялись вместе со всеми жителями. Все пели разные песни: баллады, частушки, какие-то веселые истории. Особенно запомнилась Джейку история о двух ворах, которые не могли поделить между собой монету. А Лиз понравилась про человека, превращенного в медведя. Хоть и с печальной мелодией, но она вызвала у девочки широкую улыбку и хохот от души.