И вот он пришел: угольно-черный, извергающий клубы пара, он величественно прогромыхал мимо, а за ним протянулась стена вагонов. Постепенно состав остановился, двери вагонов распахнулись и из них повалили люди. Джейк не раз рисовал в воображении эту картину: как он входит в вагон, чистый и светлый, как садится на это кажущееся идеально мягким и комфортным кресло…

– Билеты показываем! – гнусаво прокричала какая-то неприятная тетка. Джейк тряхнул головой и увидел, что проводница – уставшая женщина со злыми глазами – встала у входа в вагон и начала проверять билеты у всех пассажиров.

Голос ее и правда звучал отвратно.

Когда очередь дошла до Лиз и Джейка, она проверила билеты вдвое тщательней, чем у всех остальных пассажиров. В конце концов, она признала билеты подлинными и, тяжело вздохнув, пропустила детей внутрь.

Сиденья оказались не такими удобными, как представлялось: жесткие, оббитые какой-то неприятной на ощупь тканью, они впивались в тело точно твердые старушечьи коленки.

Сравнение придумала Лиз.

Ехать до конца света им нужно было целых три дня. Чтобы пассажирам было удобно спать, конструкторы вагона сделали сиденья трансформерами – они раскладывались и превращались в койки.

Такие же жесткие и неудобные, как и сиденья.

Лиз назвала эту систему «сидушки-оборотни». Джейк посмеялся и сказал, что если ее укусит такой оборотень, то каждое полнолуние она будет превращаться в кресло и кричать на луну, требуя предъявить билеты. Лиз весело рассмеялась и Джейку на душе почему-то стало легче.

Поезд тронулся совершенно внезапно: вот они стояли, а вот уже мимо проплывает другой состав и все быстрее, быстрее… пока мальчик не понял, что это едет не их состав, а соседний. Когда он рассказал об этом Лиз, та снова засмеялась.

– Всё, провожающие – валите нахрен отсюда! – рявкнула проводница. Немногочисленные провожающие, ворча и размазывая по щекам фальшивые слезы, в последний раз обнялись-поцеловались с пассажирами и, ворча и намеренно пихая друг друга, двинулись обратно на перрон. – Всё? Все свалили?
– грозно спросила проводница. – Кто не с нами – тот не все! Всё, валим отсюда!

Она вышла из вагона и захлопнула за собой дверь. Через несколько секунд Джейк ощутил легкий толчок и увидел, как за окном перрон пришел в движение – теперь наконец-то поехал их поезд. На край света. Лиз тут же забралась к брату на колени и прилипла носом к стеклу, завороженно глядя на проплывающий за окном пейзаж.

Сначала за окном был скучный серый Дизель: дома, яркие вывески, скорее подчеркивающие общую убогость города, чем разгоняющие ее, и разнообразные живые существа, спешащие по своим делам. Дизель не спал никогда: в нем все всё время куда-то спешили. Работать, спать, изменять, есть, на казнь… У всех была масса дел. Джейка это раздражало: он не любил суету и толпы вокруг. В таких густонаселенных местах легко потерять самого себя. Перестать быть индивидуальностью. В таких местах всем на все наплевать и что бы ни случилось с твоей жизнью, всем будет все равно на все наплевать.

Но теперь они уезжали отсюда.

Примерно через полчаса пути последние городские строения остались позади. Над раскинувшейся вокруг железнодорожных путей равниной ярко светило солнце. Джейк блаженно щурился, подставляя свое бледное лицо под лучи светила: в Дизеле, из-за постоянного смога и пыли даже в ясную погоду солнце было почти не видно. А тут его столько, что, казалось, его светом можно затопить весь мир.

Потянулось время пути. Стук колес стал привычным, вид за окном постепенно утратил привлекательность. Джейк, незаметно для себя, уснул. Лиз, оставшись предоставленной сама себе, уселась на соседнее место и стала вертеть головой, беззастенчиво рассматривая всех, кто сидел в вагоне.

Тут были и люди: человек десять. Как всегда, людей было больше, чем кого бы то ни было: старые, молодые и что-то «среднее», мужчины, женщины… кто-то тихо дремал, кто-то читал книгу. Кто-то уже разворачивал припасенную в дорогу еду.

Еще сидела пара хмурых корвумов – эти птицеглавые человекообразные существа тихо о чем-то ворковали между собой. Корвумы почти без проблем говорили на языке людей (поскольку людей было больше, чем вех остальных вместе взятых, именно их язык сам собой стал «международным» или «всеобщим»), но между собой они переговаривались на своем странном наречьи, чем-то напоминавшем воркование голубей.

Сидели два существа с головами котов: высокие, покрытые короткой шерстью, одетые в почти человеческую одежду – только в штанах дырка для хвоста. Они держались за лапы и нежно терлись друг об друга головами – ну чисто нежащиеся кошки. Заметив, что на них смотрит человеческая девочка, один из котов зашипел и оскалился. Лиз поспешно отвернулась.

Еще в вагоне было огромное существо, похожее на прямоходящего носорога. Руки у него были почти человеческие: пусть и с толстой шкурой, но о пяти пальцах и вполне пригодные для того, чтобы ими что-то держать. В данный момент, этот громила сидел и задумчиво читал какую-то книгу. На нем был надет джинсовый комбинезон, а на голове он носил странной формы очки. Заметив, что Лиз на него смотрит, здоровяк усмехнулся и подмигнул девочке. Лиз смущенно хихикнула и спряталась за кресло. Носорог негромко гыгыкнул, покачал головой и вновь углубился в чтение.