Был и городской суд, были и адвокаты.

Была тюрьма.

И были наказания.

Причем закон не делал скидок никому: не-людей судили наравне с людьми, женщин – с мужчинами, а детей – со взрослыми. Как говорилось раньше, Дизель – город возможностей. У тебя тут есть возможность работать в шесть лет, и есть возможность умереть голодной смертью. А еще у тебя есть возможность быть осужденным за кражу на двадцать лет исправительных работ. Бесплатных работ. Что тоже приводит к голодной смерти, так как на зарабатывание денег для покупки пищи официальным путем времени не остается вообще. Исправительные работы – довольно прожорливое в плане потраченного времени занятие.

Самой большой странностью Дизеля были ежедневные показательные казни.

Каждый день, ровно в полдень, на главной площади казнили минимум одного преступника. Кого-то обезглавливали топором, кого-то – вешали. Но строго в полдень и обязательно каждый день. Власти считали, что это демотивирует население совершать преступления.

На деле же, горожане относились к этому, как к дождю – идет и фиг с ним. Некоторые приходили на площадь и вяло спорили, что произойдет: будет ли заключенный хныкать и умолять его пощадить, или же примет смерть «достойно». Некоторые спорили, нагадит ли казненный в штаны или нет.

Вот и сейчас Джейк и Лиз против своей воли попали на главную площадь. Повсюду стояли скучающие горожане, которых ежедневная казнь тоже застала в обеденный перерыв.

– Сосиски! Сосиски в тесте! – горланил проходящий мимо человек с лотком на груди. – Кому сосиски в тесте?!

– Мне! – еле слышно донес ветер крик осужденного. Кто-то хихикнул.

– Я плачу. Дай ему сосиску, - лениво буркнул какой-то упитанный человек с кожей виноградно-фиолетового цвета. Торговец сосисками невозмутимо пожал плечами, взял плату и подошел к эшафоту. Там он передал сосиску осужденному и тот принялся ее неторопливо есть, равнодушно глядя на судью, заканчивавшего читать обвинительный приговор.

– Скажете что-то напоследок? – спросил судья.

– Да, - кивнул осужденный. Он с трудом проглотил последний, не пережеванный кусок сосиски в тесте, и просипел: - Спасибо! Кто бы там меня ни угостил, это была, без сомнения, лучшая сосиска в моей жизни. Все! Теперь можно приступать.

Осужденный сам встал на стул, сунул голову в петлю без помощи рук (они были связаны спереди, что позволило ему все же съесть сосиску) и, подпрыгнув, сам лягнул табурет.

Через пару минут он перестал дергаться. Тюремный доктор со скучающим видом проверил пульс казненного, вздохнул, покачал головой и неторопливо побрел куда-то по своим делам. Толпа стала расходиться.

Переживаний на их лицах было написано не больше чем после просмотра скучнейшего документального фильма о размножении кольчатых червей.

– Я ненавижу это место, - прошептал Джейк.

– Что? – спросила Лиз. Она считала ворон на крыше. Из-за своего роста, она не могла видеть того, что происходило на эшафоте. Джейк в который раз пообещал себе обходить эту площадь по широкой дуге. Впрочем, мальчик еще не понял основного принципа дорог Дизеля: они все вели на центральную площадь.

– Говорю: скорее бы уехать на край света.

– Это да, - с серьезным видом кивнула девочка. Она насчитала тридцать шесть черных птичек. Джейк, в свою очередь, насчитал уже троих мальчишек обшарпанного вида, начавших по очереди раскачиваться на «свежем» мертвеце. Один разбегался, прыгал, хватал мертвеца за ноги, под веселый гогот товарищей, и некоторое время болтался на раскачивающемся покойнике. Рядом стоял полицейский, беззлобно журивший сорванцов. А что? Трупу безразлично, а у детишек и так в жизни радости мало.

Джейк не понимал этой логики.

– А что там, на краю света? – в который раз спросила Лиз. Джейк повел сестренку обратно к зданию вокзала и, в который раз, стал придумывать, что там находится. У самого края этого забытого богами мира, Vallee de l'ombre – Долины Теней.

Глава следующая.

– ..Сегодня? – равнодушно спросил мужчина в пальто. Джейк невольно навострил уши.

– Конечно, видела, - не менее равнодушно, как и подобает представителю высшего класса, ответила дама в дорогой шубе. Джейк волей-неволей вычленял их разговор из общего гула-шума, царившего на вокзале. – Ничего особенного.

– Говорят, это был конокрад, - обронил мужчина в пальто.

– Детоубийца, - отмахнулась женщина. Ее тон давал понять, что она твердо уверена в том, что говорит. – Это был детоубийца. Моя сестра замужем за офицером, который курировал сегодняшнюю казнь.

– Давно не видел четвертования лошадями, - сказал мужчина. Он и его собеседница ожидали свой поезд. Джейк, сидевший рядом на корточках, ремонтировал обвалившуюся недавно на стене мозаичную плитку. Какой-то силач от избытка чувств несколько раз ударил по картине на стене чем-то твердым и, должно быть, тяжелым, из-за чего мозаика и осыпалась. – Собственно, это объясняет применение казни. Детоубийца все-таки.