Так поразило, что тёплая, — я вздрыгнулась, выдернулась из сна одним рывком, будто меня не погладили, а ударили. Живой?!

И Тяпка залаяла. Но весело: правда ведь, живой, но живой — Ланс, который сидел около меня на корточках, ничего ужасного. Я выдохнула — и увидела рядом Клая и Валора. Могла поклясться, что улыбаются оба, — спросонья, наверное: ничем ведь не изменились их фарфоровые маски.

А я сидела на целой груде новых перелесских шинелей, в какой-то маленькой каморке, где горела пятилинейная керосиновая лампочка, — для охранников, что ли. Хоть убей, не могла вспомнить, как сюда попала. И вечер сейчас или утро — тоже не понимала. Всё перепуталось от этого дыма.

— Простите, — сказала я. — Сама не знаю, как это я заснула. Наверное, это потому, что слишком много съела…

— Даже не доела, — ласково сказал Клай. — Заснула с миской на коленях, бедная леди-рыцарь. Я отнёс тебя под крышу, ребята притащили со склада эти шинели, чтоб было помягче, и мы с Лансом караулили, чтобы никто не вздумал тебя будить. Но, видишь, прибыл мессир Валор. И привёз зеркало.

— Зеркало? — поразилась я.

Валор кивнул. Ну чувствовала я его улыбку, чувствовала — даже когда он молчал!

— Простите, что разбудил вас, милая деточка, — сказал он. — Мне очень жаль, что я помешал вам как следует отдохнуть после такой тяжёлой работы, но я к вам с важнейшими вестями. С вами желает побеседовать государыня.

— Вильма! — завопила я радостно и тут же перепугалась снова: — В зеркале?

— Не беспокойтесь, дорогая, — сказал Валор. — Никакой опасности нет. Но есть потрясающие новости. Вечером приходили вампиры: мессир адмирал и наш сердечный друг Ричард. Они всё видели и, полагаю, сообщили обо всём государыне в подробностях. А она сама позвала меня в зеркало четверть часа назад, но, несомненно, имела в виду беседу с вами, деточка. Поэтому я попросил мессиров военных помочь доставить зеркало сюда. Мне кажется, что здесь… гхм… надёжнее, вернее, что ли… Всё-таки тот корпус, где обитала Хаэла, — очень дурное помещение.

— А который сейчас час? — спросила я.

— Пятый час утра, — сказал Клай. — Все живые спят, кроме мессира Ланса.

— А ты как себя чувствуешь? — спросила я Ланса.

Ярко вспомнила, как он пел про очаровательные глазки, — и меня передёрнуло.

— Лучше, — сказал Ланс. — Спасибо, леди Карла. Сейчас уже всем лучше, даже обокраденным солдатикам… скажите, мессиры, мне кажется — или те, что выглядели совсем древними старцами, к сумеркам смотрелись бодрее?

— Возможно, эта порча обратима, — сказал Валор. — Я полагаю…

— Валор, милый, — сказала я, — это мы, конечно, обсудим, простите. А как, Вильма сказала, я должна её позвать? Или она позовёт?

— Зовите, — сказал Валор. — Государыня обещала не отходить далеко от зеркала.

Он сделал шаг в сторону — и я увидела стоящее у стены большое рабочее зеркало с грубо содранной рамой.

— Ох, сейчас! — я поспешно достала пузырёк с сиропом Ольгера и принялась его откупоривать, чуть не ломая ногти. Меня ужаснула мысль, что Вильма ждёт, не спит, в такой час, когда даже вампиры уже стараются быть поближе к своим гробам.

Валор поправил фитиль в лампе и обозначил мне прощальный поклон:

— Мы оставим вас, деточка. Государыня не упоминала о том, что мы должны присутствовать при вашей беседе. Если мы понадобимся — будем снаружи. В настоящий момент здесь абсолютно безопасно.

— Конечно! — пробормотала я, едва справившись с пробкой.

Мои друзья вышли, Клай прикрыл дверь, а я уселась на пол и торопливо начертила на довольно-таки тусклом стекле знак вызова.

И Вильма возникла в глубине зеркала едва ли не тут же, как я закончила рисовать. Её глаза сияли в свете свечей, она куталась в шаль — моя государыня, которой мне не хватало до острой боли.

Я прижалась ладонями к ледяному стеклу. Мне хотелось расплакаться.

— Ох, Вильма!

— Карла, дорогая, — сказала Вильма, тоже прижимая пальцы к стеклу, — как же моя душа болела за тебя все эти дни! Ты осунулась, моя милая сестрёнка, у тебя синяки под глазами, губы обветрились… как же тебе досталось! Моя сестрёнка — воин, а я — здесь, в безопасности…

— Думаешь за всё побережье, — кивнула я. — Ещё не хватало тебе снова рисковать собой. А я в полном порядке, ты не думай…

— Хорошо, сестрёнка, — Вильма приблизила лицо к стеклу. — Слушай. Завтра в Синелесье, прямо рядом с вашим объектом будут послы, направляющиеся к нам в столицу из Перелесья. Мессир Вэгс из дома Повилики, он перелесский дипломат, а с ним группа военных чинов, их охрана и газетёры…

Если бы Вильма сказала, что сюда летят в крылатых гробах рогатые твари из ада, чтобы бомбить нас горящей серой, я бы меньше удивилась.

— Послы?! — переспросила я. — А какого демона полосатого им тут надо?

Вильма улыбнулась — и её лицо стало совсем живым в мерцании свечей:

— Карла, цветик, они направляются ко мне, чтобы подписать мирный договор.

— Мир?! Ой, оставь, этого не может быть!

Виллемина, улыбаясь, смотрела на меня.

— Никогда Рандольф не согласится! Да он сам послов отозвал!