Этого Йору не знал. Но в помершего сорок лет назад мясника не въедались две пары янтарных глаз — живых, даже после такого дня.

Возвращаться пришлось дорогой той же — но в то же время незнакомой. Мало того, что опавший пепел замёл всю землю в Долине, так и деревьев не осталось. Куда Клеп ни глядел, аж дыхание схватывало от простора.

Занесённые серым прахом склоны Долины передохили в приплюснутые холмы. Высокого над ними стелились плотные облака. Впрочем, ничего кроме зябкой тени небеса не сулили: дожди к Равноденствию и впрямь остались позади.

За их спинами — всей Своры, подгоняемой последними каплями бодрящего зелья в жилах — закутались в прах и деревня у моста, и хмелеварня, и заброшенные дворы у створа Долины. Клепсандар всё думал, что бы сталось с Долиной, не приди они сюда. Но, так или иначе, прах бы покрыл эту землю.

Впереди была Ставка — последняя остановка до того, как они вновь пойдут дорогой, не связанной договором.

— Чего это за парад у них тут? — забурчал Арачи, взбираясь на последний холм. — Лаг Бо, чего видишь?

Ульпиец вытянулся на носки и глянул против солнца:

— Какой-то в сбор. В поход собираются?

— Ещё как, — тихо подметил Клеп.

На разбитой площадке у ворот форта собралось с полусотню мужиков разной ширины и крепости: от подростков с тонкими запястьями до громил таких, что шея сливалась с плечами. Людей было даже под сотню, если считать снующих повсюду работниц: они закидывали на телеги последние мешки с припасами, кормили выстроенных в шеренгу лошадей, шептали что-то своим благоверным.

— Вот и он, — сказал Йору, добравшись до площадки.

Сюзерена Клеп не встречал в первый визит, но сразу узнал по рассказам. Невысокий, но статный и широкоплечий — он отчаянно отстаивал угасающую молодость. Чёрно-серебристую бороду подстриг коротко, почти на коварантский манер, а отвисший подбородок спрятал за высоким воротом кожаного мундира. Пусть в остальном Сюзерен казался спокойным, пальцы беспрестанно теребили саблю на широком поясе.

Завидев Свору, он жестом отогнал шепчущего ему ухо мужчину, чьё пузо вытекало из-под клёпаного жилета:

— Эй, Горго, Горго! — Сюзерен заулыбался, но ни одна морщина не дрогнула вокруг глаз. — Спасители твои вернулись, ну надо же!

Дружинники расступились, и старый знакомый Своры протиснулся через нестройные ряды.

— Нихуя себе, все живы даже! — с удивлением произнёс он.

— Живые, — Йору вышел вперёд и прикрыл отряд широкой спиной. На Горго он не смотрел: всё внимание досталось Сюзерену. — Спасли мы, кстати, не его одного.

— На меня намекаешь? — Сюзерен положил руки на пояс и вытянулся от смешка. — Лес мне, конечно, докучал, но так чтоб сразу «спасли»? Так, усмирили кучку каззитских бунтарей.

Йору оглянулся, будто боялся, что кто-то из Своры встрянет. Клепсандар, если точнее. Того, кто и впрямь намеревался встрять, его острый взгляд бы и не задержал.

— Думается мне, что лёгкий привкус спасения всё же чувствуется, — Нотонир мягкой поступью добрался до Сюзерена. — Промедли мы ещё одну ночь, лес бы уже не опал так просто. Он бы вырос вот тут, прямо на вашем месте, — колдун нарисовал носком сапога круг у ног Сюзерена. — Вернее, он бы вырос вместо вас, и големы бы не помогли. Это же не запуганных землекопов загонять в подполы.

Солдаты из окрестных земель зашептались. Клеп разобрал и живое любопытство, и кипящее негодование тем, что кто-то намекнул на кончину Сюзерена.

— Ты бы думал, кому чего говоришь, старый, — следовал призванию советник с пузом. Голгот, кажется.

— Ш-ш-ш, хватит, — Сюзерен вскинул ладонь перед его красным лицом. — Не хочу гадать, что было бы, если бы вы промедлили, хотя узнать будет интересно. Любопытно же, как далеко готовы зайти в Олони, лишь бы не платить подати.

— Очень далеко, милорд, — добавил Йору. — Пришлось непросто.

— Ух, ещё бы, — Сюзерен картинно закивал. — Я, как помнится, и платил за «непросто» и «без промедлений», так ведь?

Клеп вгляделся в тёмные угольки его глаз. Напыщенный и гордый — таким он хотел казаться. Но гнев пробивался через толщу самолюбования, он отражался в беспокойном танце пальцев, трясущемся при разговоре колене и желваку, что и дело вздувался в челюсти.

«За спрос денег не берут,» — напомнил он себе.

«Но могут не дать положенного,» — всем видом напоминал Йору.