Еще, конечно же, прикинула: а может, ей уйти? Прибиться к Содрехту и знать, что пока с нею он, ее не тронут. Да, всегда, конечно, будет ночь в палатке или путь по узкой топкой тропке, но, быть может, это не так страшно, как зайти сейчас?

Стоять и мокнуть быстро надоело, Йер сдалась и поскреблась в шатер.

— Кого там принесло?

— Меня.

Она несмело прошмыгнула внутрь.

И снаружи было ясно, что шатер просторный и большой, но изнутри он показался даже больше. Были тут и сундуки, и стойка для доспехов, и одежда, и стол с книгами и перьями, и таз с водой… Все это освещали колдовские огоньки, и свет был ровный и невыносимо неживой.

Жилище подходило брату Ротгеру идеально.

— Подойди погрей мне воду, — велел он, едва мазнув небрежным взглядом. Он мыл руки — и не перестал из-за нее.

Йер молча выполнила.

— И зачем пришла? — он тщательно смывал грязь, въевшуюся в складки кожи и под ногти, и уже не отвлекался.

— Вы сказали, что по вечерам к вам можно приходить, чтоб извиниться.

— Потому и спрашиваю: ты здесь что забыла?

Йер подобралась и силилась не мяться, отвечая:

— Я пришла, чтоб извиниться. За всех чародеек. Мы пока неопытны и только учимся употреблять наш дар и наши жизни на благое дело. Потому мы просим нас простить за неповиновение и…

— А кто “мы”-то? — перебил он. Резко обтрусил мокрые руки, повернулся наконец лицом. — Я вижу здесь только тебя, и ни одной из тех бездарных пезд, что прежде на меня кидались или же не подчинялись.

— Я прошу за них, — несмело выдавила Йер.

— А у самих у них язык отвалится? Раз уж хватило гонору перечить, то и приползти сюда сумеют, не сломаются. Иди зови их.

— Но я здесь, чтоб говорить всех нас, — снова попыталась Йер.

Брат Ротгер скупо усмехнулся, а затем расхохотался.

— Видят Духи, твои жалкие потуги — прелесть, как очаровательны. Почти настолько же, насколько то, что они вынудили приползти сюда единственную, кого им не жалко. Мойт Вербойнов вообще не принято жалеть сейчас, да? — он еще раз хохотнул. — Иди веди троих. Хочу ту суку рыжую и еще парочку, кто там посимпатичнее.

Йер закусила щеку изнутри. Она нисколько не хотела отдуваться за всех них, но сильно сомневалась, что ей доведется спать спокойно, если хоть не попытается.

— Но разве это обязательно? — попробовала она вновь. — Ведь можно же…

— Я не торгуюсь, я отдал приказ. Иди.

Йер опустила взгляд, помешкала и молча поклонилась. Дальше спорить было глупо и опасно.

— Но скажите только… Почему?

— Я попросту люблю смотреть, как гордые, балованные дочки знатных папочек готовы гордостью своей давиться и менять ее на жалкую надежду, будто кто-то будет снисходителен. А ты мне этого не дашь. Я мог бы разложить тебя по полу в любой миг, и ты не пискнула бы. Если бы я этого хотел, позвал бы шлюху — те хоть что-то интересное умеют. А теперь иди.

На улице совсем стемнело. Йер втянулла сырой воздух и с тоской почувствовала облегчение с тревогой пополам — минутка передышки прежде чем искать колдуний.

— Что там было? Почему так быстро? — обступили те ее, едва она чуть отдалилась от шатра.

— Он приказал позвать Йоланду и еще двоих.

— Какого?! Ты должна была избавить нас от этого! — вскинулась Дрега.

— Я пыталась. Но он хочет видеть вас.

— Так перехочет!

Йер угрюмо зыркнула из-под бровей.

— Вам хочется проверить, извинит ли он еще один нарушенный приказ?

Йоланда зло кусала губы, бегала глазами и обдумывала новости.

— В каком он настроении? Насколько зол? — спросила она суетно.

— Не думаю, чтобы он в самом деле злился хоть когда-то. Ему это нравится — и то, как вы бунтуете, и то, что будет следовать за этим. — Это была правда. Только не ее хотели слышать чародейки. Йер добавила: — Он вряд ли будет милосерден, но гораздо менее жесток, чем если вы не явитесь.

Ей не было их жаль, и убеждала она их не из сочувствия — хотела просто выполнить приказ. Хотя страх отступал все больше, она не хотел проверять, сколь многое ей спустят.

В глубине души Йер понимала: ей на самом деле нравится, что ее просто не желают трогать. Может, было в этом что-то унизительное, но она почти гордилась тем, что в этом не была похожа на других. И, конечно, радовалась, что впервые, может быть, ей это на руку.

Йоланда тяжело вздохнула.

— К сожалению, скорее всего, ты права. — Она взглянула каждой из собравшихся в глаза. — И кто пойдет со мной?

Йер не решилась добавлять, что он просил кого посимпатичнее.

— Я не пойду! — пискляво взвизгнула одна из чародеек под тяжелым взглядом рыжей. И за ней все те, кто прежде просто прятал взгляд, наперебой взялись искать себе отмазки.