Они вышли в холод и ночь.

Что-то скреблось внутри нее, и Ким задавалась вопросом, увидит ли она когда-нибудь кого-нибудь из них снова.

19

ПОЛЯРНЫЕ СИЯНИЯ ВСПЫХИВАЛИ зеленым и синим в небе, пока они пробирались по льду, наклоняясь к яростному порывистому ветру, который разбрасывал снег дикой, бушующей бурей.

"Андреа!" - позвал доктор Боб. "Андреа!"

Борден повторил за ним.

Они двинулись вперед, слушая безумно развевающиеся черные флаги.

"Отличная ночь для чертовой прогулки, Андреа", - подумал доктор Боб, и тут же упрекнул себя за такие мелкие, эгоистичные мысли. Андреа Мак была молода, неопытна, наивна и, вероятно, весьма впечатлительна. И все это в сочетании с живым воображением привело к кризису.

Она не должна была быть здесь.

Несмотря на все психологические оценки и профилирование, половина людей, работающих на льду, были не предназначены для такой работы. Это было то, что доктор Боб слишком хорошо знал.

Однажды на станции Сийпл метеоролог по имени Казинс стал одержим идеей о высадке инопланетян. Это было более чем страшно. Он болтал и бредил, даже начал с пеной изо рта утверждать, говоря: "Они здесь! Они здесь!" Только он мог чувствовать их, никто другой. Он утверждал, что они находились у него в голове и хотели, чтобы он очистил всех членов команды. Зима шла к концу, и он, казалось, не мог говорить ни о чем, кроме предстоящего первого контакта. Он начал проявлять острую паранойю и одержимость. Тогда он действительно стал опасен. Ему пришлось дать успокоительное и запереть до тех пор, пока весной его не вывезут самолетом.

Когда пришла весна, ему стало хуже, а не лучше.

Его положили на каталку и привязали ремнями. Доктор Боб был одним из членов команды, которая грузила его на самолет ANG C-130. И хоть убей, он никогда не забудет того, что сказал Казинс. "Вы, люди, можете обманывать себя чем угодно, Боб, но они здесь, они всегда были здесь. Ты идешь и смеешься, но ты не будешь смеяться, когда они придут за тобой. И они это сделают, Боже, да, они это сделают".

Дело в том, что доктор Боб не смеялся.

Трудно было смеяться над тем, что напугало тебя до усрачки.

– Куда?
– спросил Борден.

Это был настоящий лабиринт размеченных флажками дорожек, ведущих от дома и обратно. Они вели к местам забора керна и автоматическим метеостанциям, местам, где Андреа изучала ледниковый покров.

– Она, вероятно, пошла бы к разделу, - сказал доктор Боб, которому иногда приходилось перекрикивать ветер.
– Туда, где работала.

Борден огляделся вокруг, просматривая полярные пустоши во всех направлениях с помощью фонаря на шлеме.
– Хорошо.

Доктор Боб пошел вперед, подтягивая себя с помощью направляющих тросов, наклоняясь навстречу ветру и следуя по тропе к ледяному водоразделу, где Андреа проводил отбор проб криосферы. Водораздел обозначал границу ледникового покрова, где противоположные потоки льда были разделены, как течения в озере.

Погода ухудшалась, и, если они не найдут ее в ближайшее время, оба мужчины знали, что они не найдут ее вообще.

Доктор Боб продолжал идти, выкрикивая имя Андреа, к этому моменту уже слишком хорошо чувствуя холод, несмотря на свой ECW. Холод сам по себе всегда был проблемой, но когда к нему присоединялся ветер, то все становилось гораздо серьезней.

Время от времени он останавливался, и осматривал местность, освещая ее налобным фонарем.

Ничего.

Плоское, бесшовное пространство плато оставалось неизменным. Луч его фонаря заполнился хлопьями снега.

"Андреа!" - позвал Борден.

Его голос поглотили стоны ветра. Даже если бы она находилась в двадцати футах от него, она, вероятно, не услышала бы.

Раздел был впереди.

Доктор Боб остановился и указал в его направлении своим ледорубом.

Они двинулись, опустив головы, шли минут пять, прежде чем оба остановились.

– Что?
– спросил Борден.

Доктор Боб осветил фонарем снег. В этой сплошной белизне все, что имело цвет, резко выделялось, особенно что-то столь яркое, как красный цвет.

– Кровь?
– спросил Борден.

Доктор Боб кивнул, отвернувшись от ветра.
– Совсем немного... след ведет дальше.

– Но, чтобы идти по нему, нам придется сойти с тропы.

– У нас нет выбора.

Но Борден не был в этом убежден. Он огляделся вокруг, выкрикивая имя Андреа. Затем он оглянулся, как он предполагал, в сторону дома. Он потерялся в шторме. Время от времени снегопад прекращался, и они могли видеть огни. Если бы ночь была ясной, их можно было бы увидеть за несколько миль.