Шрифт:
Старнс проигнорировал необходимость держаться за нее. Оно было сильным, но он не позволил ужасу управлять собой.
– Они вернулись, - сказал он так, будто сам хотел в это поверить.
– Слава Богу, они вернулись. Но даже когда эти слова вырвались из его рта, вы могли услышать, как тон его голоса плавно переходил от облегчения к чему-то гораздо более мрачному.
Он двинулся к двери.
– Нет!
– закричала Ким.
– Не открывай эту дверь! Ты меня слышишь? Не открывай эту ебаную дверь... оно там...
Старнс какое-то время смотрел на нее, пытаясь придумать что-нибудь разумное и обнадеживающее, чтобы сказать, но безуспешно. Открыл рот, затем снова закрыл. Это было глупо. Как парочка детей, трясущихся от хорошей истории о привидениях, боящихся того, что может вылезти из шкафа, с желтыми глазами и красными зубами.
– Нет!
– кричала Ким, вне себя от страха.
И радиопомехи росли, как и это гудение, поднимаясь и опускаясь в жутких, колеблющихся циклах. А потом еще что-то: "Отпусти его, Ким... он нам не нужен..."
Ким отступила, неудержимо дрожа. "Нет нет нет..."
"Скоро там будешь только ты... и я..."
Старнс подошел к входу, зная, что это серьезное испытание его способности командовать и, возможно, чего-то большего: его способности быть мужчиной и делать то, что нужно было делать в кризисной ситуации.
Открыл воздушный шлюз.
Услышал, как позади, Ким издала плаксивый, умоляющий звук.
Открыл внешнюю дверь, выглянул в порывистую, воющую черноту антарктической ночи и увидел... ничего.
Там никого не было.
Ким отодвинулась еще дальше, чувствуя, как оно приближается, чувствуя, как оно нарастает в воздухе, как будто какой-то неизвестный заряд потенциальной энергии вот-вот станет кинетическим. Что бы там ни было, оно вот-вот проявит себя и будет услышано в каком-то колоссальном оглушительном извержении, похожем на звуковой удар...
Старнс вскрикнул и... пропал.
Она видела, как это произошло.
Его схватил не ветер, а что-то другое.
И утащило во тьму.
22
СТАНЦИЯ ПОЛАР КЛАЙМ
ВЕТЕР БОЛТАЛ, шептал, выманивал ее.
Кэсси Мэлоун знала, что у ветра нет голоса, хотя иногда внизу, на льду, он звучал именно так... как будто он там стонал, звал тебя по имени, а в особенно ветреные ночи кричал, как женщина.
Но сегодня вечером у него действительно был голос.
Она прислушалась к тому, что он сказал. Слушала, как он поет панихиду, сагу о первобытных воспоминаниях об этой земле до прихода льда, о вещах, столь далеких, что ни один человеческий глаз никогда не увидит их. Он знал многое, он пел истины. Он заглядывал прямо в темное и больное сердце ее травмы и страха и пел о мире и разворачивающихся веках.
Он говорил ей, что страх - это всего лишь механизм выживания, внедренный в человеческую психику, и что он также является средством контроля, чем-то, что может истощить человеческий разум при первых признаках неповиновения. Но он также сказал ей, что нечего бояться, если она сделает то, что он сказал.
Еслиона ответит на древний призыв.
И она поверила этому, потому что в эту ночь у ветра был голос, и этот голос был обращен только к ней одной.
Он был таким одиноким, старым и мудрым. Слушать это было все равно, что удалбываться чем-то чистым, жестоким и вечным.
Снаружи... Выйди наружу и познай нас, - сказал этот ветреный мелодичный голос. Приди к нам, и мы подарим тебе непревзойденную красоту, которую невозможно себе представить.
Так что, Кэсси, зная, что это правильно, сделала то, что сказали.
Торопись... ты должна поторопиться, прежде чем они тебя увидят. Они не могут знать. Это секрет.
Побег был простым.
Кэсси последовала за голосом сквозь стену, где сходились углы, и прыгнула в четырехмерное пространство, а затем... а потом...
Снаружи: в свете охранных фонарей по территории кружили снежные дьяволы, а ветер заносил фонари сугробами.
Ох, ветер был резкий, холодный, холодный, холодный.
На ней были только тапочки, спортивные штаны и худи.
Было минус двадцать.
Она не знала, куда идет.
Она только следовала за голосом.
Следуй за мной, следуй за мной, следуй, следуй, следуй за мной.
И из-под ее ледяного дыхания тоненький детский голосок спросил: "Ты... ты призрак?"