Что-то настолько безумное, что потратило время, чтобы привязать отрубленную руку доктора Боба к концу веревки.

24

КИМ ПЕННИКУК БЫЛА ОДНА.

Ей потребовались все последние силы, чтобы закрыть шлюзовую камеру и доползти обратно в свой угол возле радио, где она и ждала сейчас, дрожа, слушая ночь, которая, как она знала, без сомнения, тоже слушала ее.

Подул ветер.

Жилище сотрясалось, стены дребезжали.

А Ким сидела, чувствуя нарастающую волну черного страха и безумия, больше не зная, что было реальностью, а что - кошмарной фантазией. Она всегда была сильной, решительной и жизнерадостной женщиной, но теперь всего это ушло.

Она была ребенком.

Она была напугана.

Она была одна.

Было только черное дыхание бури снаружи и белая, хрупкая тишина в ее собственном сознании. Ее обнажили, взрослая логика и рассуждения свелись к простому подростковому уровню чистого неразумного суеверного ужаса. Для детского разума, не обремененного опытом и логикой взрослых, это была простая вещь. Шорох в чулане действительно был бабаем. Скрежет под кроватью определенно был чудовищем. А ветер, завывающий под карнизами, без сомнения, был голосами бестелесных духов.

Ким тревожно балансировала между миром взрослых и миром ребенка.

В ужасе все внутри нее сжалось, она могла только слушать.

Огни замерцали.

Она ахнула. Не темнота, о нет, не в темноте...

Радио потрескивало помехами. "Бедная Ким... совсем одна, - сказал голос, бархатный, как шепот похоронного атласа. "Они все уже мертвы, а ты совсем одна. Совсем... одна."

Ким затрясло. "Нет... нет... Уходи."

На радио воцарилась дышащая тишина, а затем странный металлический скрежет, похожий на звук лопаты по крышке гробницы. "Я могу помочь тебе... но ты должна позволить мне... ты должна хотеть, чтобы я это сделал... ты хочешь этого, Ким?"

Дыхание стало резким, коротким, отчего у нее закружилась голова, Ким закрыла уши руками, глаза расширились, повлажнели и выглядели ошеломленными. Она замерзла и окоченела, тело покрылось мурашками... каждый дюйм.

Голос был слышен даже сквозь заткнутые уши.

Теперь он звучал менее знойно и соблазнительно.

Менее дружелюбно.

Теперь он был древним и царапающим, изъеденный мерзкой порчей: "Не тяни слишком долго, Ким... потому что ЭТО где-то там, и ОНО может войти, если захочет... ОНО может получить тебя так же, как Андреа, доктора Боба и Старнса... ОНО знает, где ты находишься, и может найти тебя, заставить тебя кричать так, как кричали они..."

"Уходи! Уходи!" - Ким рыдала. "Просто оставь меня в покое!"

Еще больше помех, перемежающихся странным гудением, которое, казалось, доносилось с невероятных расстояний и отражало эхом в черных безднах. Ничего, кроме статики.

Затем голос: "Позволь мне помочь тебе, прежде чем ОНО придет за тобой".

"Нет."

"Все, что тебе..."

"Пожалуйста уходи."

"...нужно сделать, Ким, это..."

"Перестань, перестань!" - повторяла она, и слезы катились по ее лицу.

"...попросить".

25

БОРДЕН ТЯНУЛ СЕБЯ ВПЕРЕД, держась за направляющие канаты, черные флажки трепетали на ветру как воздушные вымпелы. Чем ближе он подходил к жилищу – а он пока не мог его видеть – тем сильнее становился шторм, пока не стал яростной, злобной бурей, которая существовала только для того, чтобы победить его, полностью остановить, чтобы снег мог лечь, безмолвной и смертоносной пеленой над его останками.

Он знал, что он здесь не один.

Время от времени глубоко в ревущей черноте бури он мог слышать этот голос, зовущий его, поющий ту меланхоличную песню, которая звучала для него, как продуваемые ветрами погосты и эхо подземных кладбищенских глубин.

Он пробивался вперед.

Когда он приблизился к жилищу, буря продолжилась, завывая ему в лицо, почти решив, что он не вырвется из ее хватки.

Хотя он был учёным, его наука теперь оставила его, и он полностью верил, что шторм был не каким-то случайным странным явлением, а чем-то, спланированным для его блага.

Он подтянулся.

Он не собирался сдаваться.

Он не мог позволить себе сдаться.

Вокруг него двигались фигуры, пытаясь привлечь его внимание. Но теперь было недалеко. Совсем недалеко.

26

ШЛЮЗ ЗАШИПЕЛ.

Ким стояла в своем ECW, глаза остекленели, рот отвис.

"Вот и все, Ким. Я здесь. Жду. Я помогу тебе."

Ким открыла внешнюю дверь, и ветер вырвал ее из ее пальцев в варежках, позволив удариться о внешнюю стену жилища. Ветер вытащил ее в бурю. Он заполнил жилище, сбивая книги с полок и создавая торнадо из бумаг, пластиковых кофейных чашек и всего, что не было закреплено.