– Что?

– Они хотят, чтобы я пришёл к ним. Он закрыл лицо руками и просто дрожал.
– Кажется, я, блять, схожу с ума, чувак.

Он начал рыдать, и Койл обнял его.

Он сидел рядом с парнишкой и размышлял, что бы он мог сказать, чтобы исправить ситуацию. Потому что эти сны были похожи на старые истории, которые ходили по лагерям Антарктиды с тех пор, как там поселились люди. Инопланетные существа, застывшие во льдах, и гигантские города, построенные не людьми. Эти старые истории существовали уже давно, но получили настоящий толчок после того, что произошло на станции Харьков пять лет назад. Койлу не нравилось думать об этой чуши... но он все больше и больше думал об этом из-за происходящих странных вещей.

Он оставил Слима на кровати и встал, рассматривая рисунки.

При их виде что-то внутри него тонуло без следа. Не хорошо. Совсем не хорошо. Город был предметом по меньшей мере дюжины рисунков, если не больше. Он рассматривался с разных перспектив, на расстоянии и вблизи и даже с высоты птичьего полета. Он цеплялся за горные хребты, которые подозрительно напоминали Трансантарктику с их возвышающимися конусами черных скал и поясами снега, словно какая-то растительность: колонны, кубы, продолговатые и прямоугольные формы, сферы и ветвящиеся шпили. Не такой, какой построили бы люди, а фантастический улей насекомых. Что-то в этом наполнило Койла сверхъестественным чувством дежавю, как будто ему снились такие места, и не раз.

Значит, монстры.

Да, они имели бочкообразную форму, как и сказал Слим, оба конца которой сужались. У их оснований были длинные руки, похожие на щупальца, и раздутые головы морской звезды с ярко-красными глазами на вершинах. Также они имели конечности, выходящие из тел, только они выглядели как усики или щупальца глубоководных кальмаров, которые разветвлялись, а затем снова разветвлялись, образуя что-то вроде бескостных пальцев. Слим нарисовал их в большом количестве. Они летали над кошмарным городом в горах и поднимались из огромных впадин и дыр, расправляя свои огромные крылья.

Больше всего Койла беспокоили рисунки, которые изображали город изнутри. Здесь существ сопровождали люди. Вот только люди выглядели почти как обезьяны. Они толпились в клетках и связками висели на проволоках; были горами свалены в ямы и плавали в огромных сосудах с жидкостью. А на одном из них женщина была привязана к столу и, очевидно, подвергалась расчленению существами.

Достаточно.

– Это то, что тебе снится?
– спросил он наконец.

Слим кивнул.

– Со дня крушения?

– С тех пор, как я увидел эту штуку, Никки. Она не выходит у меня из головы. Он потер усталые покрасневшие глаза.
– Ты не знаешь на что это похоже. Ты не можешь знать. Когда я увидел эту штуку... мужик, она как будто тоже меня увидела. Как будто она смотрела на меня, смотрела прямо в меня. Как будто она знала меня или что-то в этом роде. И, возможно, я знал ее. И я думаю, что так и есть. Я думаю, она знает все о каждом из нас.

Он дышал очень тяжело, практически с гипервентиляцией. Койл поднял и успокоил его. Господи, он был кожа да кости, бледный и дрожал, глаза его напоминали красные открытые язвы. Если когда-либо Койл и видел кого-то, кого преследуют привидения, то это был Слим.

– Я разговаривал по радио со своей женой Никки.

– И?

– И я рассказал ей об этом. Я рассказал ей все о том, что произошло, о крушении и той штуке под брезентом.

Койл снова вздохнул. Это был глупо. Очень. NSF мониторило все сообщения исходящие из лагерей. В этом не было никакой тайны или шпиономании, это было всего лишь одно из их правил. Слим только что открыл вонючую банку с червями.

– Будут проблемы, Слим. NSF, вероятно, не пригласит тебя обратно.

– Думаешь, мне не плевать на это, Никки? Я никогда больше не приеду сюда даже за гребанный миллион баксов. Лучше буду переворачивать гамбургеры или копать канавы. Весь этот континент населен привидениями или что-то в этом роде. Он очень быстро вдохнул и выдохнул, его глаза были широко раскрыты и остекленели.
– Знаешь, что сказала мне моя жена? Она сказала мне, что ей тоже снился город! И ты знаешь, что может быть хуже? Знаешь, что еще, блять, может быть хуже?

– Слим, успокойся, чувак. Все в порядке.

Но все было не порядке.

Слим был наполовину не в своем уме, его глаза сверкали, а губы оторвались от зубов, как у собаки, готовой укусить.
– Я не знаю, что, черт возьми, происходит. Я не знаю, как моей жене снится этот город. Это безумие. Но что еще хуже, моя дочь, моя четырехлетняя дочь, принесла домой из школы рисунки. Нет, не город. Но эти существа. Они снятся ей, и она рисует их! И что, черт возьми, мне теперь делать? Я застрял здесь, и происходит дерьмо, которого не должно было быть... что, блять, мне делать?