И очутился лицом к лицу с самой прекрасной женщиной на свете, с которой когда–либо сталкивала меня судьба. Да, с Ней самой. С Госпожой из Чар.

Издав последний вздох, я утонул. Потерялся, стал жертвой восхищения, рабом древнего приворота… и вместе с тем был сжат в сокрушительных объятьях безграничного ужаса.

Она нас выследила. Меня. Каркуна, летописца, и некогда её личного пленника.

Я, её пособник в давнем убийстве, снова привлёк её внимание.

В этих клочках призрачных воспоминаний не было ничего радостного. Позднейшая попытка восстановить подробности была похожа на обзор жаркой игры по переписке двух незнакомцев, разделённых завесой из лёгкой дымки. Но постоянно оставалось смутное подозрение, что когда–то давно между ними была некая эмоциональная привязанность.

Я никак не мог справиться с этой частью своего эго, которая верила, что некогда мы были любовниками.

Эта напасть длилась недолго, почти мгновение, оставаясь беззвучным, и исчезла бесследно, так что на следующее утро я уже не был уверен, что мне это не померещилось во сне. Может её и не было? Была ли это попытка с её стороны пойти на контакт? Боль от ледоруба пропала как не бывала. Может я просто эмоционально искушаю сам себя?

Проклятье. Я взрослый мальчик, который скоро превратится в старика. Нет повода впадать в безумие или в одержимость, как бы ни был красив павлиний хвост. И тем не менее, я уже был одержим и вероятно это случится вновь.

Безмолвно исчезая, она послала мне воздушный поцелуй.

Явившись на завтрак, я обнаружил, что все обсуждают слух о пролетевшем ковре во время нашего последнего боя. Я попытался узнать источник слуха, но не преуспел. Половина парней не помнила, от кого первого они услышали эту новость.

— По–видимому, как и большая часть наших сомнительных божеств, данный слух самозародился, — отрапортовал я Лейтенанту. — И всё же мы должны отнестись к нему с полной ответственностью. Им точно известно, где мы. — Тут я поведал о ночном видении.

— Уверен, что тебе не приснилось? Не внушил себе ничего такого от вожделения?

— Даже на кошмар не похоже. Она всего лишь должна понять, что мы не сбили её со следа.

— Мда. Ладно. Когда пойдёшь в лазарет, передай Гоблину, Одноглазому и Леденцу, что мне понадобятся их мозги.

Хранитель–летописец был свободен. Так точно! Всегда готов услужить начальству, если оно не желает что–то записывать.

Не упустите замечательный шанс! Одноглазый и Гоблин с Леденцом были на борту, и двое из трёх были трезвы как стёклышко. Причём пьяным оказался не один из колдунов.

После нашего успеха на море, я прикинул, что пираты пересмотрят свои взгляды на прелести земледелия и рыболовства как источник пропитания. Ни одна экономика, живущая за счёт естественных ресурсов, даже самая отвязная, не способна выдержать такой удар по рабочей силе и продолжать в том же духе.

Однако… наши достойные наниматели поддались головокружению от успехов, словно наслушавшись песен сирен. Пока собирался новый торговый конвой, кому–то из Совета шарахнула в башку гениальная мысль. А почему бы Чёрному Отряду на Скрипучей Стерве не захватить Покатосы?

Во время очередной перевязки и осмотра Неудачница внезапно выпалила:

— Не делайте этого!

— А?

— Не преследуйте островитян.

— А? — я настойчив.

— Знаю, вы думаете я ещё ребёнок, но… всё равно не ходите туда. Если отправитесь, все погибнете.

— А? — Так вот о чем, блин, речь!? Во–первых, она права. Она ещё ребёнок. С другой стороны, во–вторых, возможно со склонностью к предсказаниям.

— Пожалуйста, просто не ходите к ним. Не надо, — с этими словами она ушла.

Пару дней Путник с сестрой заделались невидимками. Недовольные стряпнёй старого Тёрки солдаты и моряки объявили, что его помои — настоящее оскорбление для всех отрав мира. Как быстро человек привыкает к хорошему.

В отсутствие сладкой парочки обнаружилось и подтвердилось, что Лейтенант в состоянии распознать мухлёж задолго до того, как шулер раскинет карты.

Скрипучая Стерва не отправится к Покатосам. Скрипучая Стерва не станет выполнять никаких заданий, не прописанных в действующем договоре. Передышка в Трубе была временной. Стерва остаётся здесь до тех пор, пока её не подготовят к длительному плаванию. И никто не был в курсе, куда мы собираемся.

Если Госпожа затаила на нас нечеловеческую обиду, нам предстоит долгое отступление.

Никогда и нигде прямо не высказывался очевидный факт, что тот, кто собирается манипулировать Отрядом совсем не бессмертен, совсем как те пираты, на которых нас собирались натравить.

Тот, кто повнимательнее, мог уловить невысказанный посыл: "Не дразните медведя. Если собираетесь это сделать, будьте готовы, что медведь доберётся до палки и заставит вас сожрать её с другого конца".

Никто с развитым чувством собственной значимости в этом мире не обрадуется, оказавшись в подобной ситуации, особенно, если он сам её создал