Бедолага Люциан так и вовсе украдкой стер рукавом выступившую на губах слюну.

— Думаешь, это можно есть? — тихо спросил он, пожирая плотоядным взглядом ониксовую тарелку с дымящимся мясом неизвестного происхождения.

— Определенно, — я уверенно кивнул.

Бард сделал было шаг вперед, но так и замер с поднятой ногой, услышав продолжение моей фразы.

— Хотя, возможно, недолго.

— А потом? — нервно сглотнув, поинтересовался Люциан.

— А потом не знаю. — Подойдя к столу, я придирчиво осмотрел блюда.

— Неужели нас хотят отравить? — мой спутник навис над вожделенной тарелкой, словно коршун.

— Вряд ли. Если бы хотели убить, то не стали бы тащить сюда.

— Вообще-то стали бы, — темная эльфийка, как и в первую нашу встречу, появилась из ниоткуда, причем совершенно бесшумно. — Иногда мой народ берет в рабство разных существ и приводит сюда, чтобы потом выставлять в качестве гладиаторов на Арене крови. Хотели бы попробовать себя в этой роли?

— Нет. — Тут же отозвался Люциан и замотал головой так, что аж пошатнулся.

— Она шутит, — от меня не укрылись озорные искорки, плясавшие в красных глазах чародейки.

— Отчего же? — женщина медленно подошла к столу и расположилась в его главе, удобно устроившись на фиолетовых подушках выполненного из белой кости трона. — Меня интересует лишь твоя жизнь. А вот его, — томный взгляд красных глаз обратился к Люциану, — не слишком-то.

— Ну спасибочки, — сконфуженно пробормотал бард.

— И чем же я так интересен? — вызывающее поведение эльфийки не смогло выбить меня из колеи.

— Тем, что ты не из нашего мира, — пожала чувственными плечами женщина.

— На мне что, где-то написано? — я сделал вид, что осматриваю себя в поисках бирки с пометкой «иномирец».

— Если вы не собирались нас убивать, то зачем угрожали там, у лавовых водопадов? — осторожно спросил женщину Люциан.

— Вздор. Никто вам не угрожал.

— Вы сказали про смерть здесь и сейчас… — бард взглянул на меня в поисках поддержки. — Ну то есть там и тогда.

— Вы бы умерли, если бы задержались и надышались серого пепла. — Пожала плечами темная эльфийка.

— А почему сразу об этом не сказали?

Женщина пропустила вопрос Люциана мимо ушей и невозмутимо произнесла:

— Тисанси просила меня помочь своему избраннику. Если бы не ее письмо, мы бы не разговаривали.

— Ты знаешь Тисанси? — я насторожился.

— Еще бы мне не знать собственную дочь, — полные губы чародейки растянулись в легкой улыбке, обнажая ровные белые зубы, среди которых выделялись небольшие клыки.

— Так вы Исандора из дома Л’тар? — Люциан облегченно выдохнул и смахнул выступивший на лбу холодный пот. — Тисанси о вас рассказывала.

— Видимо всем, кроме меня, — хмыкнул я.

— Правда? — Исандора подалась вперед и уперлась локтями в гладкую столешницу. — А вот о тебе она ничего не говорила. Кто ты?

— Мое имя Люциан, я известный менестрель и…

— … и на этом хватит, — прервала барда эльфийка. — Про менестреля я слышала.

— Это делает мне честь, — Люциан картинно поклонился.

Темная эльфийка сделала несколько сложных жестов, после чего бард вдруг выпрямился и удивленно на нее уставился. Его рот стал беззвучно открываться и закрываться.

— Я не ценительница песен, — пояснила женщина.

— А этому заклинанию можно научиться? — тут же поинтересовался я, глядя на беспомощного Люциана.

— Если ты волшебник, — Исандора грациозно поднялась с трона и приблизилась. Изучая меня взглядом, она обошла вокруг, после чего остановилась прямо напротив. — Но ты не маг.

— Ну да, не моя специальность, — я пожал плечами. — Видимо, и дальше придется затыкать Люциана по-старинке.

Бард беспомощно и жалобно замычал.

Темная эльфийка мелодично рассмеялась.

— Ты забавный, — улыбнулась она и вернулась на свой трон. — Если у вас с моей младшей дочерью появится сильное потомство, я подумаю над тем, чтобы использовать тебя в качестве консорта.

— Чего? — вкрадчиво спросил я.

— И, возможно, другие мои дочери тоже заинтересуются подобным опытом, — взгляд темной эльфийки стал практически плотоядным.

Дракон смотрел на меня примерно так же, правда, с иной целью…

— Интересные, конечно, у вас обычаи, — мне оставалось лишь вздохнуть. — Моего мнения, полагаю, спрашивать никто не станет?