Говорит, а сам ближе подступает. Я уже в стол поясницей уперлась. Принялась по столу за спиной руками шарить, хоть книга бы какая попалась!

— Ничего я не делала! — Зло зашипела на него. — Не подходи, Якуб. Я кричать буду!

— Будешь, — губы его исказила гадкая уверенная усмешка. — Подо мной кричать будешь. И мое имя.

Меня страхом затопило, в груди тяжело сделалось, что я едва себя помнила теперь. Его силуэт по сравнению со мной казался огромным. И я прекрасно понимала, что если он меня схватит, отбиться будет попросту невозможно!

Это в прошлый раз он был пьян, а сейчас нет! Сейчас он совершенно трезв! Да вот только… словно бы одержим. Но это его только злее делает.

Книга-таки под пальцы попалась. Я со всего маху швырнула ее ему в лицо. Якуб увернулся, отмахнулся. Но я не тратила времени и уже схватила вазу с подоконника и зашвырнула теперь и ее. Из толстого тяжелого стекла, от нее уже, как от книги, не отмахнешься.

Якуб охнул, когда та в него прилетела, но я уже не смотрела, рванула мимо него к двери. Пальцы уже ручку сжали, почти повернула, но тут голову назад мотнуло. Кожа под волосами огнем полыхнула! Он схватил меня за косу, намотал ее себе на кулак и к себе дернул.

Я схватилась за ее основание, пока он мне все волосы не вытянул. Потянула на себя. Но Якуб уже был рядом, ухватил за шею и почти поднял над полом. Я лишь носками сапогов по доскам чиркала.

Его лицо оказалось напротив моего. Глаза, прежде почти остекленевшие, теперь горели огнем. Предвкушающим.

— Сегодня-то нам никто не помешает…

Он толкнул меня к стене, приложил с силой спиной, что у меня зубы клацнули. Я почти захрипела, не находя опоры под ногами, лишь пыталась его руку от своей шеи отодрать тщетно. А после его губы накрыли мой рот.

Его губы смяли меня, надломили стержень, на котором держалось мое естество. Я трепыхалась в его руках, но так тщетно, он был слишком силен! А его натиск не оставлял моему разуму и толики смелости…

Остервенелый поцелуй пил из меня, казалось, саму жизнь. Якуб так увлекся, что даже прикусил мою губу, или просто задел зубами слишком сильно. Во рту появился солоноватый привкус, губу зажгло и защипало.

Я изо всех сил расцарапывала его руку ногтями, но он просто сжал обе мои руки за запястье и пригвоздил их к моей груди, выдавливая остатки кислорода.

В какой-то момент он все же оторвался от меня. Тяжело дыша облизнулся. В его глазах плескались ярость и безумие.

— Ты моя, — прорычал он, чуть отстраняясь, чтобы оглядеть меня. Словно ему было мало держать меня в руках, а нужно было именно видеть. — Всегда была моей!

Воздуха не хватало. Перед глазами уже плыли черные пятна.

Отчаяние придало мне сил. Я собрала последние их крохи и, пока он не прижимался ко мне всем телом, с силой саданула его ногой в пах.

— Сука! — он согнулся от боли.

Хватка на моем горле ослабла, я рухнула на пол, судорожно хватая ртом воздух.

Этот метод всегда работает безотказно.

Я не стала ждать, пока он опомнится. На четвереньках метнулась к двери, схватилась за ручку дрожащими пальцами. Заперто! Когда он успел?

Тяжелая рука схватила меня за лодыжку, дернула назад. Я упала, ударившись подбородком о пол. Из глаз хлынули слезы вместе с искрами.

— Никуда ты не уйдешь, — прохлиперл Якуб, подтягивая меня к себе. — Поиграли и хватит.

Он поднял меня, ухватил за ткань платья на груди и с силой швырнул на постель.

— Якуб… не делай этого, — я все же попыталась уговорить его, хотя и понимала всю тщетность.

Он усмехнулся. Раз. Другой. После и вовсе рассмеялся. Зло так, нехорошим смехом.

— Я и так слишком долго ждал, — фыркнул он, коленом распихивая мои ноги, чтобы встать между ними. Я отползла дальше по постели, но он ухватил меня за колени, вжал их в матрац. — Еще и позволил Вилену первым до тебя добраться. Скажи, он хорош в постели, этот твой муженек?

Он ухватил меня за лицо, сжал щеки до боли, заставляя смотреть ему в глаза.

— Многому он успел тебя научить?

Я со злости плюнула ему в лицо. Пусть и ребяческий жест, мне… плевать.

— Ты не стоишь и грязи у него под ногтями, — прошипела я ему в лицо.

Он застыл передо мной с прикрытыми глазами. Ярость в нем нарастала, он сам стремительно краснел. Вплоть до шеи.

В следующую секунду мою левую щеку обожгло, а голова мотнулась в сторону. В ушах зазвенело. Привкус крови во рту усилился.