— Вторую машину — к Коршунову на Покровскую. Он там с ветеранами держит оборону.

Несколько наёмников кивнули и направились к машине.

— Полина, Ярослава, возьмите последнюю машину и езжайте к торговому представительству. Там в подвале заперлись Савельев и Листратова.

— Сделаем, — спокойно ответила княжна, вытирая клинок от чёрной крови.

— А мы? — спросил Черкасский.

— А мы едем к Бутурлиным. Их особняк на юге города, в самом пекле. Если кому и нужна помощь срочно — так это им.

Я повернулся к князю:

— Ваша Светлость, мы проверим своих людей и присоединимся к зачистке.

— Действуйте, Платонов! И… спасибо. Город запомнит, кто пришёл на помощь в трудный час.

Я кивнул и направился к нашему Бурлаку. Безбородко уже заводил двигатель, остальные грузились в машину. Южные кварталы города всё ещё полыхали, оттуда доносились выстрелы и крики. Битва за Сергиев Посад продолжалась.

Наш Бурлак с рёвом ворвался на улицу, где располагалась усадьба Бутурлиных. То, что я увидел, заставило меня стиснуть зубы. Некогда величественный особняк теперь напоминал поле битвы. Кованая ограда была проломлена в нескольких местах, словно картонная. Ухоженный сад превратился в месиво из перекопанной земли, сломанных деревьев и трупов Бездушных. А сама усадьба… Восточная стена обрушилась, обнажив внутренности дома. Сквозь пролом виднелись изуродованные комнаты с разбросанной мебелью и оборванными гобеленами.

По территории шныряли десятки Трухляков, а на крыше я заметил как минимум трёх Стриг. Ещё несколько тварей ломились в парадные двери, сорванные с петель.

— Всем приготовиться! — скомандовал я, выскакивая из машины. — Степан, Тимур, Валентин, — расчищаем путь к дому! Гаврила, Ярослав, Михаил — прикрывайте фланги!

Мы ударили слаженно. Пироманты выжигали тварей огненными струями, я стрелял из автомата, экономя резерв, показавший дно, автоматчики методично выкашивали тех, кто прорывался сквозь заградительный огонь. Эликсир всё ещё действовал, придавая нечеловеческую скорость и силу.

Пробившись через первую волну монстров, мы ворвались в дом через разбитые двери. Внутри царил хаос. Мраморный пол был усеян телами Бездушных — десятки, если не сотни трупов. Воздух пропитался запахом крови, пороха и той особенной вони, что исходит от мёртвых тварей.

На верху широкой лестницы, ведущей на второй этаж, кипел ожесточённый бой. Защитники выстроились полукругом, отчаянно сдерживая натиск Стриг. Я сразу узнал Илью — молодой граф сражался с яростью загнанного в угол зверя, его светлая рубашка пропиталась кровью из многочисленных ран. Рядом с ним стояла Елизавета в изодранном платье, из последних сил поддерживая защитный барьер из чистой энергии.

Чуть левее я увидел Викторию Горчакову — дочь графа методично расстреливала наступающих из револьвера, а когда патроны кончались, переходила на боевую магию. Её отец, Константин Ольгердович, орудовал шашкой и магией с мастерством опытного воина. Вокруг них сгрудились уцелевшие охранники и слуги — человек десять, не больше.

— Держитесь! — заорал я, активируя Металлический вихрь.

Все металлические предметы в холле — канделябры, рамы картин, даже дверные ручки — сорвались с мест и закружились смертоносным торнадо. Стриги, наступавшие на защитников, были буквально изрешечены летящими лезвиями. На это ушли остатки моей энергии.

— Прохор! — Елизавета обернулась, и в её глазах мелькнула надежда. — Вы успели!

Мы врезались в оставшихся тварей с тыла. Черкасский выжег двух Стриг, Вельский раздавил третью каменной глыбой. Автоматные очереди добили тех, кто пытался бежать.

За несколько минут мы зачистили холл. Защитники опустили оружие, тяжело дыша. Илья прислонился к перилам, из глубокой рваной раны на его плече сочилась кровь.

— Спасибо, — выдохнул он. — Мы уже думали…

Договорить он не успел. Елизавета вдруг вскрикнула и бросилась к задней двери.

— Папа! Папа всё ещё там!

— Стой! — крикнул я, но девушка уже выбежала во двор.

— Безбородко, Гаврила — за ней! — приказал я, сам устремляясь следом.

Задний двор встретил нас жуткой картиной. У разбитого фонтана на коленях сидела Елизавета, прижимая к себе голову неподвижного мужчины. Граф Николай Константинович Бутурлин лежал на спине в луже собственной крови. Его грудь была проломлена чудовищным ударом, глаза остекленели, устремившись в пустое небо.

Рядом медленно растворялось тело Жнеца — трёхметровой твари с мерцающим провалом вместо лица. Из его груди торчала рукоять сабли графа, а на земле валялся вырубленный кристалл, покрытый ледяной коркой.

— Папочка… папочка, не оставляй нас… — Елизавета гладила седые волосы отца, её плечи сотрясались от рыданий.

Я опустился на колено рядом, проверяя пульс. Бесполезно. Граф был мёртв уже несколько минут.

— Лиза… — начал я мягко.

— Это всё из-за мамы! — выкрикнула она сквозь слёзы. — Жнец… он ударил магией по восточной стене… Мама была там, в музыкальной комнате… Она… она даже не успела закричать…

Девушка задохнулась от рыданий, крепче прижимая к себе безжизненное тело.