— Отлично. Степан, довези его вначале до дома.

Через десять минут, когда машина затормозила, Коршунов быстро выскочил под дождь, по привычке слегка прихрамывая на только что исцелённую ногу, но двигаясь с завидной для бывшего калеки скоростью. Я проводил его взглядом — хороший человек, надёжный. Такие на дороге не валяются.

Гаврила занял освободившееся место, проверив боезапас пары пистолетов в наплечных кобурах. Парень за последние месяцы заметно возмужал, превратившись из деревенского охотника в профессионального бойца.

— В особняк Бутурлиных, — повторил я, и машина тронулась с места.

За окном мелькали огни вечернего Сергиева Посада. Дождь усиливался, барабаня по крыше автомобиля. Я обдумывал предстоящую встречу с алчной роднёй. Если мои подозрения верны, эти тверские родственники не остановятся ни перед чем ради богатого наследства. А значит, действовать нужно быстро и решительно.

Пока машина катила по мокрым улицам Сергиева Посада, я достал из кармана магофон и набрал номер Ярославы. Княжна ответила после второго гудка.

— Засекина слушает, — её голос звучал по-деловому сухо.

— Ярослава, это Прохор. У меня к тебе вопрос об одном гусе.

— О ком конкретно? — в трубке послышался шелест бумаг.

— Сергей Михайлович Бутурлин. Двоюродный брат покойного графа Николая Константиновича.

На том конце повисла пауза, затем княжна негромко выругалась.

— Этот упырь здесь, в Сергиевом Посаде? — в её голосе прорезались стальные нотки.

— Приехал выражать соболезнования. Уже хозяйничает в чужом доме.

— Ясно. Слушай внимательно, Прохор. В Твери у Сергея Михайловича репутация… скажем так, специфическая. В лицо ему этого никто не скажет — связи у него обширные. Но за глаза называют не иначе как «Кровопийцей».

— Вот как?.. С чем это связано?

— В основном криминал, но не только. Ростовщичество под драконовские проценты, скупка долгов, выбивание имущества через подставные суды. Поговаривают, что несколько его должников покончили с собой при странных обстоятельствах. А пару лет назад его конкурент по бизнесу сгорел в собственном доме вместе с семьёй. Поджог так и не доказали.

Я покосился на побледневшего Илью, сидевшего рядом.

— Спасибо за информацию, Ярослава. Ты мне очень помогла.

— Всегда пожалуйста, — в голосе княжны появились шутливые нотки. — Кстати, раз уж ты позвонил… Когда мне ждать обещанный танец? На княжеское торжество ты взял графиню Белозёрову, а я так и осталась с носом.

Я невольно улыбнулся. Даже в такой ситуации Засекина умудрялась сохранять боевой дух.

— Что-нибудь придумаю. За мной не заржавеет.

— Держу тебя за слово, воевода. Ах прошу прощения, маркграф! И будь осторожен с этим Сергеем. Он из тех, кто бьёт исподтишка.

Попрощавшись, я убрал магофон в карман. Машина как раз сворачивала к воротам особняка Бутурлиных — внушительному трёхэтажному зданию в стиле позднего классицизма с колоннами и лепниной. Если бы не разрушенная боковая стена, смотрелось бы совсем замечательно.

— Стоять! — окрикнул нас охранник у ворот. — Велено никого не пускать!

Илья высунулся из окна:

— Ты что, Прокофий, меня не узнаёшь? Открывай немедленно!

Охранник замялся:

— Илья Николаевич, простите, но господин Сергей Михайлович строго-настрого…

— Плевать я хотел на его приказы! — рявкнул юноша с такой яростью, что стражник попятился. — Это дом моего отца, а не его! Открывай, или завтра же будешь искать новую работу!

Ворота поспешно распахнулись. Когда машина въехала во двор, Илья повернулся ко мне и беспомощно развёл руками:

— Видишь? Вот так всё и начинается. Персонал уже не слушается прямых наследников. Ещё немного — и нас вообще на порог не пустят.

Степан остановил автомобиль у парадного входа. Я вышел первым, помогая Полине и Илье. Гаврилу попросил на всякий случай подождать в машине. Не то чтобы я верил, что нам тайком проколют колёса, но…

Едва мы вошли в просторный холл с мраморной лестницей, как навстречу выпорхнула дама лет пятидесяти в безвкусно пышном платье. Лицо её было бы заурядным, если бы не хищное выражение маленьких глазок, тонкие губы, сложенные в подобие улыбки, и мышиные светлые волосы.

— Кто вы такие? — пронзительный голос резанул по ушам. — Илья, зачем ты привёл посторонних? Мы же договорились — никаких визитёров в траурные дни!

— Мы ни о чём не договаривались, тётя Аделаида, — холодно ответил Бутурлин. — Это мои друзья.