Я слегка поклонился:

— Маркграф Прохор Платонов. Друг семьи Бутурлиных. А это графиня Полина Белозёрова.

Аделаида Карловна смерила нас оценивающим взглядом, словно прикидывая, можно ли нас использовать или следует избавиться.

— Сергей! — пронзительно крикнула она. — Сергей, иди сюда немедленно!

Через минуту из боковой двери появился мужчина лет пятидесяти пяти — полный, с редеющими волосами, зачёсанными на лысину. Маленькие глазки на одутловатом лице настороженно забегали, когда он увидел меня.

— Что вам здесь нужно? — спросил он без предисловий.

Я выдержал его взгляд:

— Забавно. Я мог бы задать вам тот же вопрос. Насколько мне известно, вы не бывали в этом доме последние пятнадцать лет. А теперь вдруг решили навестить родственников. Как… трогательно.

Лицо Сергея Михайловича начало багроветь:

— Я не позволю разговаривать со мной в подобном тоне в моём собственном доме!

— Это не ваш дом! — взорвался Илья.

— Молчать, щенок! — рявкнул дядя. — Пока ты не достиг совершеннолетия, твоё мнение здесь ничего не значит! Научись уважать старших!

Сергей повернулся ко мне:

— А вам, молодой человек, советую покинуть этот дом. Ваше Благородие явно не понимает, с кем имеет дело.

— Ваше Сиятельство, — поправил я с лёгкой улыбкой.

— Что?

— Ко мне следует обращаться «Ваше Сиятельство». Я маркграф Угрюмский. Так что давайте соблюдать приличия.

Бутурлин-старший скрипнул зубами так громко, что это услышали все присутствующие.

В этот момент из-за лестницы появился пожилой дворецкий в безупречной ливрее:

— Может, господа желают кофе? Или чаю?

— Гости здесь надолго не задержатся, — процедил Сергей.

— О, вы абсолютно правы, — кивнул я. — Гости действительно надолго не задержатся.

На шум сверху по лестнице сбежала Елизавета. Девушка выглядела измождённой — покрасневшие глаза, бледное лицо, растрёпанные волосы.

— Прохор! — она бросилась ко мне. — Слава богу, ты пришёл!

— Немедленно вернись в свою комнату! — приказал Сергей. — Охрана! — крикнул он, когда Лиза не пошевелилась. — Охрана, ко мне!

Я сделал шаг вперёд. Что-то во мне изменилось. Просто моё терпение лопнуло, словно переключился невидимый рычаг. Воздух в холле стал плотным, тяжёлым. Хрустальная люстра зазвенела от невидимого напряжения.

— Слушайте меня внимательно, — мой голос прозвучал негромко, но в нём была такая сила, что все замерли. — Вы сейчас же покинете этот дом. Быстро. Бегом. И не смейте приближаться к нему ближе чем на сто метров.

Императорская воля обрушилась на тверских родственников как молот. Аделаида Карловна взвизгнула, схватила мужа за руку, и они бросились к выходу с такой прытью, словно за ними гнались все демоны преисподней. Дверь хлопнула, и через окно было видно, как две фигуры несутся под дождём прочь от особняка, спотыкаясь и толкая друг друга.

Дворецкий озадаченно почесал седую голову:

— Хм, удивительно. Обычно от моего кофе убегают только после того, как попробуют…

Все выдохнули разом. Напряжение спало.

— Наверх, — позвала Лиза. — Пожалуйста, нам нужно поговорить.

Мы поднялись на второй этаж и устроились в уютной гостиной с камином. Дворецкий, невозмутимый как истинный профессионал, принёс поднос с кофейником и тарелку пирожных.

Когда он удалился, я посмотрел на осиротевших детей. Илья сидел, обняв сестру за плечи. Оба выглядели потерянными, словно корабли без якоря в бушующем море.

— Я знаю, что никакие слова не вернут ваших родителей, — начал я, вспоминая совет Виктории Горчаковой. — Но я хочу, чтобы вы знали: я дорожил дружбой с вашим отцом. Николай Константинович был достойнейшим человеком, и его смерть — огромная потеря для всех нас.

Елизавета всхлипнула, утирая слёзы кружевным платочком.

— Вы не одни, — продолжил я. — Обещаю присмотреть за вами. Никакие стервятники больше не посмеют причинить вам вред. Ни тверские родственники, ни кто-либо ещё.

— Спасибо, — прошептал Илья. — Отец… отец говорил, что на вас можно положиться. Что вы человек слова.

— Мы просто не знали, что делать, — добавила Лиза, прижимаясь к брату. — Когда они приехали, начали командовать… А мы даже возразить не могли. Словно оцепенели от горя.