— Я не боюсь Города. Я не понимаю, что он, но… он вернул мне смысл жить. Как минимум, я должен разобраться во всём этом. Услышать другие версии. Ведь теория Хостера-Олега одна из многих.

— Ну, основных три. Одну ты можешь спросить у своего начальника. Теория избранности, которую поддерживают вечные. Она же Хостера-Эхмеи. Ещё есть… теория Хостера-Сивиллы. Но её знают лишь на Несбывшейся.

— Какой придерживаешься ты сама?

— Ну… сложно сказать, — уклончиво ответила она. — Если честно, мне ни одна не нравится.

— И многие уходят грызть чёрствый кактус к неспящим?

— Только те, у кого много совести, доброты, и готовности к самопожертвованию. Ну, или те, у кого большие проблемы с чувством вины и есть желание её искупить.

— А здесь остаются злодеи, выходит?

— Я бы сказала те, кто больше прочих боится вернуться к старой жизни. Знаешь, у них ведь достаточно сил действительно спасти тот мир. Серьёзная группа мистиков, каждый из которых обладает опытом тысячелетий тренировок. Кризис это ведь максимум на неделю. А жить до него можно годы.

— Я думал об этом. Вечные должны быть мастерами во всём.

— Не во всём, но в целом да, — согласилась она. — Представь себе пару тысяч супербойцов с огромным опытом и паранормальными способностями. Не магия конечно, но…

— Я видел, как вечные сражаются на первом эхо.

Она кивнула.

— Но мёртвых они не вернут. Это «путь искупления». Использовать силу чтобы спасти и долгие годы реанимировать мир… если конечно получится и их не ликвидируют спецслужбы раньше.

— У них нет пары тысяч человек, — отмахнулся я.

— Простого персонала — точно есть. Спецов как я описала — да, единицы. Но Город в самом начале своего пути. Ведь это не Город — это будущий мир. Помнишь, мы как-то мечтали о том, что будем делать через много кругов в новом мире?

Таня тяжело вздохнула, вновь посмотрела на меня, уже успокоившись и даже чуть улыбнулась.

— Знаешь, кто такие первые вечные?

— Везунчики, которых боги рандома наделили нужными навыками, и те их прокачали быстрее всех. Так мне сказали неспящие.

— На сходке тебя бы поправили, сказав что не везунчики, а избранные. Но я думаю, и то и то полная чушь, — она мрачно улыбнулась одним уголком губ. — Я думаю, что основатели просто обладали чем-то вроде твоего уровня инкарнации и хорошо качались. Теория манчкинства, хах! Хотя в ней полно дыр и она ничего не объясняет. Но я всё равно в это верю.

— Это третья теория?

Девушка грустно усмехнулась.

— Четвёртая, скорей. Третья — теория Сивиллы. За ней иди на Несбывшуюся.

— Кстати, а почему ты здесь… сидела в одиночестве? Меня ждала?

— Да… ждала тебя. Надеялась, что ты выйдешь сам, а не пойдёшь с ними. Я… не хочу потерять то, что… то, что возникает между нами. Хотя может, я много надумываю, конечно, — покраснела она. Но затем серьёзно добавила. — Ты стал очень важен для меня. Я думала, что уже разучилась что-то чувствовать…

Она замялась, подбирая правильные слова.

— Знаешь, это прозвучит немного пафосно, но… если будет нужно, я действительно готова ради тебя рискнуть жизнью. Но никогда не проси меня выбирать между тобой и Городом. Вернуться обратно туда… — она кивнула в сторону черноты — … это хуже, чем просто смерть. И выбор может быть не в твою пользу.

— Понимаю.

— Правда понимаешь? — повеселела Таня.

Я молча кивнул.

— Тогда… может, идём ко мне? Отпразднуем начало новой странички истории о Полярисе? На следующем круге можем взять отпуск, если будет хорошее эхо.

— Нет, — покачал я головой. — Не сейчас.

— Почему? — насторожилась она.

— Мне нужно время. Обмозговать всё это как следует в одиночестве.

— Хорошо… — растерянно ответила девушка. — Если что — ты знаешь, где меня найти. Ну, или пиши… буду рада. И… В общем, я очень рада, что ты вернулся.

Я медленно кивнул и направился мимо неё, в сторону виднеющихся вдали улиц Города. Мысли были поглощены совсем другим и словно бешеные хомяки наматывали круги в колесе.

Таня продолжила сидеть и сосредоточенно смотреть в серый туман.

— Всё, чего касается нулевой мир, начинает нести в себе печать боли, — прошептала она себе под нос.

Не заметил, как дошёл до утопающих в тумане домов. На ухоженных детских площадках без страха бегали дети.