— Пошёл. В. Задницу.

— Не думаю, что это осуществимо. Но, кажется, я понял, что вы имели в виду. Если только мои познания в идиоматике достаточны, чтобы вскрыть завуалированный смысл вашей фразы.

— Уверен, они выше всяких похвал. А теперь закрой рот и веди молча. Мне нужно подумать, что показать репортёрше.

— Вы про свой…?

— Нет! И знаешь, что? Давай-ка ты, наверное, впредь будешь представлять мне свои инсинуации касательно моих отношений с женщинами исключительно в письменном виде. А я — так и быть, их рассмотрю. В общем порядке.

— Ладно, хозяин, — обиженно пробубнил камердинер. — Личная жизнь так личная жизнь. Проклятые хлопья… — добавил он едва слышно.

Строительство не особо заинтересовало Соню. Она окинула взглядом поселение, кивнула так, словно ничего особенного увидеть и не ожидала, а затем сказала:

— Если честно, мне бы хотелось представить нашим читателям именно вас, господин Львов. Ну, как личность. Смекаете?

— Надеюсь, что да, — ответил я. — Как насчёт пройти в дом? Конечно, там тесновато, но лучше, чем торчать здесь.

Девушка с сомнением окинула взглядом халупу надзирателя.

— Может, на улицу вынести пару стульев? — предложила она. — Мы ведь снимать будем. Внутри это будет неудобно.

— Сяолун, — кивнул я. — Ты слышал даму.

— Ловлю каждое слово, — отозвался тот и скрылся за дверью.

Правда, тут же вернулся с парой стульев. Соня проследила за тем, чтобы они были правильно поставлены перед крыльцом — так, чтобы свет падал на нас, когда мы сядем.

Мы уже собирались расположиться, как на улицу выбежал из барака не кто иной, как Еремей. Споткнувшись о ступеньку, кубарем скатился с крыльца, растянулся, но тут же вскочил и припустил вдоль домов.

За ним вылетела разъярённая женщина с тряпкой в руке. Она воинственно размахивала ею, словно кистенём.

— Вот я тебе покажу, охальник! — завопила она, пускаясь в погоню. — Будешь знать, как на потаскух-то заглядываться! Чего тебе дома не хватает, упырь?!

И они умчались вдаль, собирая насмешливые взгляды остальных поселенцев.

Кажется, теперь я знаю, почему миссионер просил приписать Еремея к церкви в качестве дьякона, и о каких грехах говорил.

— Весело у вас, — заметила Соня с улыбкой. — Прямо разухабистая жесть. Что, бордель строите?

Я развёл руками.

— Что за Фронтир без продажной любви?

— Золотые слова. Вставлю их в интервью сноской, если не возражаете.

— Вообще-то, возражаю.

— Ладно, как скажете. В конце концов, вы мне жизнь спасли, так что я вам, вроде как, обязана. Так что ничего, чего вы не одобрите. Даю слово. Уверяю, от меня такое нечасто слышат.

— Прошу прощения, — встрял вдруг камердинер. — Вы останетесь на обед? Никаких хлопьев, только нормальная пища, гарантирую.

— Против хлопьев я ничего не имею, — улыбнулась девушка. — Но сейчас как будто для них поздновато.

— Для них всегда поздновато, — состроив кислую мину, ответил Сяолун.

— Что скажете насчёт обеда? — воззрилась на меня рыжая. — Спасли меня от бандитов, спасёте и от голода?

— Разумеется. Сяолун, предупреди Марфу, что нас будет двое.

— Да, господин, — поклонившись, камердинер исчез, оставив нас вдвоём.

Вернее, втроём. Оператор поставил камеру на треногу, которую выволок из минивэна, и принялся настраивать. Мы сели на стулья, оказавшись напротив друг друга.

— Сразу предупреждаю, что мне придётся импровизировать, — сказала Соня. — Я ведь готовилась к другому интервью. Так что не судите строго. Если что — лишнее вырежем.

Ну, конечно. Так я и поверил. Впрочем, я отлично знал, что хочу сказать, а о чём предпочту умолчать.

— Итак, мы готовы? — обратилась девушка к французу.

Тот показал «Ок».

— Начнём, — кивнула Соня и развернулась ко мне. — Вы здесь недавно, однако уже успели многое, господин Львов. Сразу видно энтузиаста. Но не поделитесь ли, почему вы вообще решили осваивать Фронтир?

— Всё просто, — ответил я, изобразив приветливую улыбку. — Мне, как и большинству, нужны земли, которых у моего рода нет.

— Значит, вы были вынуждены сюда приехать?

— В каком-то смысле. Как и все, ищу лучшей жизни.

— Это легко понять, — кивнула рыжая. — Мы встретились при необычных обстоятельствах. Согласны?

— Вам виднее.

— О, не скромничайте! Господин Львов только что спас мне жизнь, отважно вступив в бой с бандой напавших на меня головорезов. Да, профессия журналиста порой связана с рисками, но, пока на границе нашей великой империи есть такие люди, как господин Львов, бояться хрупким девушкам нечего, — всё это была сказано в камеру, но затем Соня повернулась ко мне. — Я стала свидетельницей того, как вы пользуетесь магией. Это же аспект тени, верно?