Потом заложил постройку сборочного цеха для автоматического производства станков и оборудования. Разумеется, создаваться всё будет по готовым чертежам. Большая часть имелась у меня при себе, но некоторые придётся делать самому, так что работы предстоит немало.

Я добавил четверых миньонов, чтобы не отвлекать остальных от того, чем они уже заняты.

Покончив с этим, нашёл Арсения и поручил ему собрать мужчин и начать прокладку кабеля и проводки в дома. Тянуть линии нужно было от электрогенератора, так что я создал экскаватор, чтобы рыть под них канавы. Работа закипела. К тому, что в домах скоро появится электрическое освещение, кабальные отнеслись с большим энтузиазмом. Что неудивительно.

Отец Филарет тоже внёс свою лепту: прогулялся к новым постройкам и освятил их, покропив святой водой.

Наконец, появилась репортёрша. Очень довольная.

— Ваши люди отзываются о вас весьма лестно, — сообщила она, подойдя. — Просто удивительно. Женщины, с которыми я беседовала, так и вовсе считают вас святым. Говорят, будто вы обладаете Даром исцеления от Гнили. Смотрите, когда об этом станет известно, сюда паломники потянутся, — добавила она с улыбкой.

— Это глупости и суеверия. Никаким иным Даром, кроме аспекта тени, я не обладаю.

— Конечно. Всем известно, что двух магических способностей быть не может. Но объясните это дамочкам. Ладно, нам пора. Надо-таки заглянуть к Молчанову, — Соня взглянула на пластмассовые электронные часики. — Ужасно не хочется, если честно. Вы в сто раз интереснее. Но долг журналиста зовёт, — она тяжело вздохнула. — Ещё увидимся.

Прозвучало это как твёрдое обещание.

— Выделить вам сопровождение? — спросил я.

— Не надо. Байкеры больше не появятся. Только не после того, как вы показали им, где раки зимуют. Серж, давай за руль.

Когда они отъезжали, ко мне сбоку подкрался Сяолун.

— Хозяин, вы успели ознакомиться с моими соображениями относительно этой девушки?

— В общем порядке, — отозвался я. — Есть дела поважнее.

— Психологи с вами не согласились бы. Неудовлетворённость…

— Я заметил в доме два горшка с цветками. Что это за новости? Ты решил развести ботанический сад?

— Ни в коем случае, хозяин. Сначала фикус принесла Зоя. Сказала — это придаст дому уюта. Потом цветок увидела Марфа. Спросила, откуда. Узнав, что от Зои, тоже притащила растение. Кажется, алоэ. Поначалу мне показалось, ей не понравилось, что прачка проявила инициативу. Но теперь я думаю, что имеет место соревновательный момент. Если дело пойдёт так и дальше…

— Дом превратится в бабскую гостиную, — перебил я. — Вытащи цветы наружу. Нечего загромождать пространство, у нас и так тесно.

— Как прикажете, хозяин. Мне сделать назидательный выговор слугам?

— Нет. Но не поощряй их. В конце концов, мы скоро переедем.

Спустя пару часов в посёлок прибыл представитель ещё одной сотовой компании. После подписания договора отправился устанавливать ретранслятор. Я же сварганил себе пару бутербродов с бужениной, прихватил чашку чёрного кофе и устроился перед домом в шезлонге — наблюдать, как строится мой муравейник. Хозяйский глаз никакая программа не заменит. Это первое, чему учат в Академии. Если хочешь, чтобы всё шло как надо, — изволь присматривать и проверять. Иначе из-за одного не уложенного кирпичика может всё здание рухнуть. Образно говоря. Ну, или не образно.

Спустя некоторое время я принялся за второй бутерброд и как раз в этот знаменательный момент умиротворения услыхал начавшийся за углом разговор.

— А ты, сын мой, сам откуда будешь? — проговорил отец Филарет. — Всё хотел спросить, да случая не было подходящего.

— Я приехал с его благородием, — ответил Сяолун. — Из Санкт-Петербурга, если вам угодно знать, батюшка.

— Хм… Это я понимаю. То есть, не про то спрашиваю-то.

Судя по голосу, миссионер малость растерялся.

— Да? — проговорил камердинер. — А о чём?

— Ну… Ты сам откуда будешь? В смысле — родился где.

— О, ясно, — обрадовался Сяолун. — В Китае. Это если по-русски. А вообще, страна моего происхождения называется Чжунго.

— Весьма… познавательно, — сказал священник. — Я, собственно…

— Провинция Гуандун, если угодно знать точнее, — перебил его Сяолун. — Слышали о такой?

— Эм-м… Боюсь, что нет, сын мой.

— Очень жаль.

Отец Филарет откашлялся.

— Так я хотел спросить, какого вероисповедания ты придерживаешься, сын мой, — проговорил он вкрадчиво. — Конфуцианство, даосизм или буддизм? А может, ты христианин? — тут в голосе священника послышалась надежда.

— Никогда об этом не задумывался, — ответил камердинер. — Вообще, я не верю в высших существ. Мне представляется, что люди их просто выдумали.

— О! Понятно, — проговорил отец Филарет. — Значит, агностик? Или атеист?

— Я камердинер, — с достоинством ответил Сяолун. — И служу исключительно господину Родиону Львову. С тех недавних пор, как меня передали ему во владение.

— Владение? — удивился миссионер. — Да разве ты кабальный, сын мой?

— Вот ещё!

— Но… тогда я не понимаю… Впрочем, неважно. Я лишь хочу предложить тебе посещать церковь. Когда она будет готова, разумеется. Быть может, тебе станет интересно, и ты откроешь для себя что-то новое. Никогда ведь не знаешь, где найдёшь…