— Что ты собираешься делать? — однорукий копейщик с тревогой смотрел на меня.

— Понятия не имею, но что-то сделаю точно.

Уроженцев Аравийского полуострова и иже с ними в лагере было немного. Новых Богов они отрицали, а старые по давней привычке не обращали на них никакого внимания. Обнаружив себя в меньшинстве, на позиции всеобщих изгоев, исламисты тесно держались друг друга, с высокомерием и опаской поглядывая на всех, кто, по их мнению, предал заветы истинной веры.

Исповедующим ислам в некотором роде не повезло. Закостеневшие в своих религиозных предрассудках, они оказались один на один с необходимостью нелёгкого выбора: изменить обстоятельства или подстроиться, изменившись самим. Для первого не хватало возможностей, для второго — желания. У «староверов» христианского мира был Исайа, у арабских исламистов не было никого и ничего, кроме дюжины новичков и кичливого гонора, на который они не имели морального права. Если ты слаб — знай своё место или готовься столкнуться с последствиями.

— Куда собрался, неверный? Таким, как ты, здесь не рады, — молодой араб заступил мне дорогу. Чёрные глаза сверкнули, отражая рассеянный свет, губы скривились в брезгливой ухмылке. Я равнодушно взглянул на него и продолжил идти, будто не видел перед собою препятствия. Первый уровень, едва заметный ментальный отклик. Он либо уберётся с дороги, признав свою слабость, либо… В любом случае, говорить мы будем потом, и не с ним. Точно не с ним…

— Стой, кому сказано! — протянул он руку, собираясь не то оттолкнуть, не то ухватить за грудки. Я засадил черномазому бесхитростным правым прямым по лицу и, перехватив руку, броском через бедро отправил араба в короткий полёт. По мухам не стреляют из пушки, оружию и навыкам в этот раз должно остаться в ножнах. А полезут за ковырялками — значит, сами себе злобные буратины.

— Налим, попроси его позвать своих друзей. А то они что-то стесняются, — бросил я, предвкушая хорошую драку. Ментальные отклики по меньшей мере четырёх целей дразнили оголённые нервы моего восприятия. Налима долго уговаривать не пришлось. Блеснуло лезвие страшного тесака, и араб заголосил, как освежеванный заживо поросёнок, испугавшись одного только вида мясницкого инструмента. Резать безоружных я строго-настрого запретил. Впрочем, долго надрывать горло, призывая братьев на помощь страдающему за свою наглость арабу не пришлось.

Исламисты, как и положено порядочным изгоям, жили наособицу от других, в одном из дальних боковых ответвлений головного тоннеля. Обвалившийся свод с годами просел, обнажив проходы в сырую тёмную каверну, похожую на старый хлев для скотины. Убогая занавесь из системного тряпья колыхнулась, породив двух решительно настроенных бородачей, ринувшихся на подмогу голосящему единоверцу. Следом, обдирая бока в узком проходе, выскочило ещё трое. Два на одного? Они нас явно недооценивают…

— Фродо, поганый кафир, привёл мамочку?

— Подходи раз на раз, шакалье племя! — закричал тот, уязвлённый немудрёной подначкой. И понеслась… На меня бросились двое. Один промешкал, увлечённый словесной дуэлью, зато второй, скорчив злобную рожу, сразу ринулся в бой.

Я сделал обманное движение навстречу и тут же отпрянул. Размашистый боковой, не встретив сопротивления, увёл руку араба, заставив потерять равновесие. Он провалился, я ударил навстречу, снизу-вверх и вперёд, апперкотом в неприкрытый живот. Было отчётливо слышно, как воздух с хрипом покинул лёгкие. Араб согнулся пополам и упал, скрючившись в позу бородатого эмбриона. О продолжении потасовки он больше не помышлял. Я осклабился и добавил ногой, оросив камень фонтанами кровавой юшки из разбитого носа. Лежачих не бьют? Какая нелепица…

Самый крикливый, видимо, что-то успел осознать и попёр на меня, схватив подвернувшийся под руку булыжник. Но не успел сделать и пары шагов, как нарвался на Фродо, подтвердившего мнение о своих борцовских корнях. Подшаг. Захват. Бросок. Камень летит в одну сторону. Араб, выпучив глаза — в другую. С этим тоже всё. Отвоевался, болезный.

— Наших бьют! — раздалось позади. К нам неслась, потрясая бородами и кулаками, пятёрка первоуровневого мяса. Первого встретил прямым ударом ноги в грудь. И тут же, используя энергию толчка, отпрыгнул, избежав окружения. Приёмы контроля толпы, что использовал болотный мастер меча из моих видений, выходили на новый уровень понимания…

Сместиться вправо, отвлечь центрального ложной атакой, заставить закрыться в ожидании удара, а самому резким подскоком вломить тому, что с самого края. В сторону и… Град стремительных выпадов по этажам. Подножка, нырок под руку другому и сокрушительный боковой в затылок. Молодой безбородый араб, клацнув зубами, падает в глубокий нокаут. Ногой под колено, а следом прямой в челюсть… Ещё один готов! Последний не выдержал, бросился бежать. Я наподдал ему, придав ускорения, и отпустил с богом.