— Тогда и вы называйте меня просто Вероника, — улыбнулась я.

— Да и ко мне можно обращаться запросто, по имени — Жаклин, — сказала мадам Бернар.

Мы едва успели допить чай, как во дворе раздались громкие мужские голоса. Я выскочила на крыльцо как раз тогда, когда по его ступеням поднимался молодой человек, левый рукав рубашки которого был красным от крови. Поврежденная рука его выше локтя была перетянута кушаком — должно быть, так пытались остановить кровотечение.

— Что с вами случилось, месье?

— Поранился топором, — сквозь зубы процедил он. Кажется, он с трудом сдерживался, чтобы не застонать от боли. — После того, что случилось с беднягой Перьеном, я подумал, мадемуазель, что лучше поеду к вам, чем к этому живодеру Руже.

То-то он показался мне смутно знакомым! Наверно, он был в числе тех грузчиков, которых я видела на Ратушной площади.

— Проходите вот сюда, в кабинет! — велела я. — Я сейчас же вас осмотрю, только помою руки.

Это же я велела сделать и Мелани, попросив мадам Бернар дать девушке халат. Нужно будет не забыть рассказать ей о важности чистоты в нашем деле.

Мадемуазель Дайсон подошла ко мне уже в халате. Я разорвала рукав рубашки пациента, и мы увидели довольно глубокую рану.

— Сейчас я очищу рану, месье, — стараясь говорить как можно спокойнее, пояснила я. — Мадемуазель Дайсон, принесите мне воду!

Мне пришлось повторить свою просьбу дважды, потому что Мелани стояла, прислонившись к стене, а лицо ее было белым как мел.

Помощник врача, который боится одного вида крови! Этого мне только не хватало!

Я зашила рану, наложила повязку и строго-настрого велела пациенту прийти на перевязку на следующий день. Ни о какой тяжелой работе с таким повреждением не могло быть и речи, и это, как я заметила, сильно удручало мужчину.

— Я не могу долго сидеть без заработка, мадемуазель! — вздохнул он. — У меня есть жена и маленький сын, мне нужно о них заботиться.

— Именно поэтому вы и должны себя поберечь, — сказала я. — Любое напряжение при вашей ране может оказаться слишком опасным, и вы можете лишиться не только руки, но и жизни. И ни в коем случае не позволяйте грязи попасть на эту повязку. Первые несколько дней перевязки мы будем делать вам в больнице, а потом этим может заняться и ваша жена.

Пока я занималась раной пациента, Мелани изо всех сил старалась мне помогать — подавала инструменты (часто совсем не те, что были нужны, но это было простительно, потому что она пока не знала их названий), меняла воду в тазу и очень внимательно наблюдала за перевязкой. Она явно чувствовала себя в операционной не слишком хорошо, но очень старалась быть полезной.

Я попросила ее записать данные пациента — а его звали Пьер Дюпон — в журнал, и вот это-то она сделала просто замечательно. Ее каллиграфический почерк казался особенно идеальным на фоне моих на слишком ровных каракуль.

А когда пациент, горячо нас поблагодарив, ушел, я просила у своей помощницы, поняла ли она, как именно накладывается повязка на рану.

— О, да, мадемуазель Эстре! — заверила меня она. — Рану нужно обработать слабым раствором марганцовки, при этом руки и марля должны быть непременно чистыми.

— Хорошо, — похвалила ее я. — Тогда нашим пациентом завтра займетесь именно вы. А сейчас пойдемте выпьем чаю. Думаю, у мадам Бернар еще остались пара кусочков ягодного пирога. А завтра я отправлюсь в канцелярию ратуши, чтобы сообщить о том, что вы поступили на работу в больницу. Полагаю, что жалованье вам сейчас совсем не помешает. Но хочу сразу предупредить вас, что оно будет весьма скромным.

За чаем мадам Бернар спросила Мелани, где она живет. Оказалось, что она снимает комнату в пансионе на другом конце города.

— Но это же ужасно далеко! — охнула я. — Каждый день вам придется тратить на дорогу не меньше часа.

Нанять извозчика ей было не по карману, а значит, она вынуждена будет проделывать этот путь пешком. Мы с мадам Бернар переглянулись — похоже, в наши головы одновременно пришла одна и та же мысль.

— Вы могли бы жить в комнате при больнице, мадемуазель, — сказала ей Жаклин, когда я согласно кивнула. — Здесь полно свободных помещений, и это было бы весьма удобно. Вам не пришлось бы тратить деньги на комнату и время на дорогу.

Это было бы удобно не только для мадемуазель Дайсон, но и для больницы. Ведь пациенты приходят отнюдь не по расписанию, и даже ночью или ранним утром мне может потребоваться помощь на приеме или на операции.

Это предложение привело Мелани в восторг, и она продолжала говорить нам спасибо до тех пор, пока мы ее не остановили.

На следующий день месье Бернар помог ей перевезти из пансиона вещи, а мы с мадам Бернар подготовили для нее комнату, которая находилась по соседству с моей. Теперь в этой части дома было уже куда уютнее, чем прежде.