Да, после того, как поживёшь в девяностых, перестанешь удивляться чему-то подобному. Тогда стрельба происходила сплошь и рядом. А вот сейчас, на относительно мирных улицах Москвы. Не за себя становилось страшно — за прохожих. Они-то ни в чём не виноваты.

— Я тут всё как свои пять пальцев знаю, — проговорил водитель, резко бросая машину вправо. — Нашли с кем связываться! Да я во время войны ни на одной мине не подорвался!

Меня мотнуло, едва не ударился о дверь. Всё-таки в плане удобств старые машины проигрывают машинам моего времени. Хотя и понадёжнее, как говорят…

Мы въехали в район пятиэтажек, густо засаженный тополями и берёзами. Таблички с названиями улиц мелькали сквозь ветви деревьев. Дорога вертелась как чёрт, приглашая нас глубже в лабиринт незнакомых переулков и дворов.

Под колёсами тяжелой «Победы» мягко поскрипывал асфальт, покрытый слоем мелкого песка. Позади тяжело рокотала мощная «Волга», нервно подпрыгивая на неровностях дороги.

Двигатели натужно завывали, издавая гул, способный заглушить самый громкий выкрик возмущённых соседей. Фары бегущих друг за другом машин метались, отражались в окнах жилых домов. Освещали панельные фасады, украшенные строгими блоками бетонных балконов.

Иногда попадались лозунги типа: «Партия — ум, честь и совесть нашей эпохи!»

Позади вновь завизжали покрышки. «Волга» выскочила следом, начала сигналить и моргать дальним светом. Она тянулась следом за нами, не отставая ни на метр.

Но шофёру на такие уловки плевать. Видно, сам раньше гонял немало, раз теперь ведёт себя так уверенно.

— Может, попробуем притормозить? — осторожно предложил я.

Водитель взглянул на меня искоса, будто хотел спросить: «Что, сдрейфил?» Но промолчал, лишь сильнее нажав на педаль газа. Мы понеслись вперёд, оставляя позади машины, деревья, стены домов.

«Волга», однако, тоже была не лыком шита. Она продолжала преследовать нас, периодически приближаясь почти вплотную. Если дело дойдёт до столкновения, вряд ли старая «Победа» сможет устоять против неё.

К счастью, впереди показался пост ГАИ. Хотя сами сотрудники наверняка были заняты своими делами, вид патрульной машины мог отпугнуть наших преследователей.

— Затормозите возле поста! — крикнул я водителю.

Тот кивнул, сбрасывая скорость. «Волга» подскочила к нам и встала впереди машины. Видимо, преследователи решили рискнуть и даже выступить перед милицией. Инспектор с интересом наблюдал за нами. Подходить не спешил.

Сердце бешено колотилось. Но тут я понимал, что сейчас драться, а тем более стрелять преследователи не будут — в этом времени форму уважают. Так что я сказал водителю:

— Вы подождите немного. Я сейчас быстро всё решу, и мы продолжим.

— Если помощь нужна, то… — водитель выразительно посмотрел на меня.

— Да вряд ли сейчас что будут делать. Пойду, узнаю — чего хотели.

— Ни пуха. Но если что — кричи! — сказал вслед водитель.

Я улыбнулся и вышел из машины, аккуратно закрыв дверь. Сам не любил, когда хлопали дверью моей машины. В такие моменты сама собой на язык наворачивалась фраза: «Холодильником так дома хлопать будешь!»

Из «Волги» уже вышли двое человек. Один из них помог выбраться старику, в котором я узнал отца Ашота. Они встали возле машины, приняв монументальные позы, как будто смотрели на горы Кавказа. Только бурок не хватало и посохов. Явно ждали моего подхода.

Да вот хренушки, многоуважаемые! Вам надо, вы и подходите!

Я же повысил голос:

— Вы что-то хотели спросить? Или гнались за мной только для того, чтобы сказать, насколько я вам неинтересен?

Инспектор заинтересованно посмотрел в нашу сторону, сделал несколько шагов и произнёс:

— У вас всё нормально? Какие-то проблемы, товарищи?

— У меня никаких проблем. Вот, товарищи что-то хотели спросить! — показал я на стоящих мужчин.

— Да, мы хотели поинтересоваться — как проехать к Большому театру? — улыбнулся один из стоящих.

Говорил почти без акцента. Либо очень хорошо учился в школе, либо родился где-нибудь здесь, в Москве.

— Нэ надо, Гиви, — остановил его отец Ашота, а потом посмотрел на инспектора. — У меня разгавор есть к этаму человеку, товарищ лейтенант. Всего несколько вопросов, и мы уедем.

Инспектор с сомнением посмотрел на меня. Я пожал плечами. Ну что же, если несколько вопросов, то да…

Отец Ашота посмотрел на того, кого назвал Гиви. Тот быстро нырнул в машину и вытащил свёрток коричневой бумаги. Отдал её отцу Ашота и остался возле «Волги». Старик же неспешными шагами двинулся ко мне.

Подошел не вплотную, а на расстоянии комфортной дистанции. Осмотрел меня с ног до головы. Потом сказал:

— Я не верил, когда мине рассказали про сына радные. Не верил, когда гаварили про сына друзья. Не верил, когда рассказывали знакомые… Я да паследнего не верил, что мой Ашот так может… И вот только кагда на суде произнесли приговор…