Что же могло погрузить капитана в состояние столь глубокого раздумья?..

Гарика и Марика я нашла, как и предполагала, у бассейна. Впрочем, легче было сказать, кого я здесь не нашла, потому что тут собрались все временные и постоянные обитатели виллы.

В центре внимания по обыкновению находилась чета Солодковых: Фил кривлялся на трамплине и вышке, падал в воду, вздымая тучи брызг, а Лена выкрикивала в адрес благоверного разного рода эпитеты, забавно его характеризующие, Фил продолжал кривляться, никак не реагируя на жену, тогда она, схватив кобуру сержанта Васягина, швырнула ею в мужа. Кобура под хохот и выкрики окружающих угодила сначала в живот Фила, а потом в бассейн. Вслед за ней туда плюхнулся и сам архитектор, скрючившись от удара, в кобуре по необъяснимой случайности оказался пистолет.

Лена всплеснула руками и, оценив масштабы содеянного, возопила:

– Ну вот, всегда так!.. Господи, какая же я кретинка! Филечка, миленький, прости меня.
– Она стала гладить муженька по голове и по плечам.
– Ну, я не хотела...

– У-У-У...
– на одной ноте тоскливо выл Фил, закатив от боли глаза.

– Че, покалечила беднягу, мымра?
– нелюбезно поинтересовался Бельмов.

– Да пошел ты!..
– отмахнулась Лена.
– Идиот!

– Он-то, может быть, и идиот, но идти ему никуда не стоит, дотронулась до Фила я.
– Уйдем мы. Филипп, у меня к тебе несколько важных вопросиков. Извини, конечно, что порчу тебе отдых...

– Да уж...
– переводя дыхание, пробормотал Солодков и инквизиторским взглядом покосился на подругу жизни.

– Где мой пистолет?
– раздался дикий вопль сержанта Васягина, только сейчас хватившегося табельного оружия.

– А он утоп, - радостно сообщил ему сержант Семенов.

– Как - утоп?!

– Как топор - с поверхности на дно, - с готовностью пояснил сержант.

– Пойдем, - и мы с Филом и его женой покинули бассейн под аккомпанемент диалога двух бравых сержантов.

Мы вышли за пределы дачного участка и медленно побрели по асфальтовой дороге.

– Я хотела спросить тебя, - повернулась к Филиппу я, - когда ты строил дачу Баскера, какие подземные коммуникации ты оборудовал?

Солодков явно не ожидал такого вопроса, заморгал и с откровенным испугом уставился на меня. "Конспиратор недоделанный", - с досадой подумала я.

– К-какие к-коммуникации?
– спросил он заикаясь.
– Чего?

– Подземные. Которые идут к Волге. Я не знаю - водопровод, еще что.., канализация.

– Ну, да.., да...
– пробормотал тот.

– И бассейн ты копал?

– Нет.., рабочие.

– Проект-то твой. И что, они исправно работают, эти коммуникации? Давно их проверяли?

– А чего их проверять, - вмешалась Лена, - если им всего два года.

– Ну, может, очистительные фильтры к бассейну загрязнились, а?

Фил беспомощно посмотрел на меня, но нашел-таки в себе силы для внушительного, почти хладнокровного тона:

– Вы начинаете в чем-то меня подозревать?

– Ни в чем, кроме предположения, что вы, быть может, еще не зная о своей задаче, соорудили жилище для одного человека и трех милых друзей человека.

Фил поднял ко мне скованное ужасом лицо, и губы его машинально прошептали:

– Друзей человека?

– А у нас управдом - друг человека, - глухо выговорила Лена.

Фил с надеждой взглянул на нее, но она отрицательно покачала головой.

– Мы нашли люк в лесу. Нетрудно было догадаться, куда он может вести. Вы видите, Лена уже давно поняла, что игра проиграна.

– Я ничего не знал...
– Фил провел ладонью по лбу.

– И когда ставили столбы, и когда высекали изображение этого пса? Хорошо, а теперь рассказывайте. Я думаю, вам вряд ли хочется пойти соучастником по этому делу?

Солодков беспомощно посмотрел на Лену, на лице которой читалась какая-то обреченность.

– Вообще-то коттедж Баскера строился не столько по моему проекту, сколько по указаниям Соловьева. Не было стилизации под "Баскер-холл". Я удивился, когда под бассейн был вырыт котлован едва ли не в тридцать метров глубиной.

– Значит, под бассейном?..
– воскликнула я от неожиданной мысли.
– Они под бассейном вместе с дауном?

– Да, там, - холодно подтвердила Лена, - но не называйте его дауном.

– Кого, этого ублюдка, который убил Аметистова?
– возмутилась я. Разве он человек, если наказание природы усугубляется страшными преступлениями?

– Вы, наверно, плохо разбираетесь в медицине, - проговорила Лена, иначе бы знали, что человек с врожденной патологией в тяжелой стадии олигофрении не является вменяемым. Следовательно, он не виновен.