Шрифт:
– Да что тебе эти фигурки? Очумел совсем!
– Фигурки...
– Иван посмотрел на Седого.
– Это из-за них... Это, значит, в них были...
Горелый как-то дико взглянул на Ивана и бросился переворачивать вещи. Фигурок не было. Горелый опустился на нары.
– Идиоты. Камешки вот тут, рядом, стояли... Д.ебилы... Бараны!
– он принялся лупить себя кулаком по лбу.
– Но кто? Кто это сделал?
– Чекушка посмотрел на ребят. Ребята замолчали и переглянулись. Вдруг дернулась и звякнула рында, выбивая знакомый код.
_ _ _ _ _ _ _ _ _
Когда на подвесной мост-доску вступила Любка с гладко зачесанными волосами и в белом платье, Горелый присвистнул, Иван разинул рот, а Седой отступил шаг назад и задрожал.
– Привет, мальчики!
– улыбнулась Любка.
Компания молчала и таращилась на девочку.
– Эй, привет! Вы что, белены объелись? К вам обращаются. Или вы гостей не принимаете?
Ребята по-прежнему молчали, и только Чекушка нерешительно вздохнул.
– Здрасти...
– и отступил в темноту.
41.
Старик вышел из электрички раньше на одну остановку, Следующую объявили через два часа, и он пошел пешком через запущенный английский парк. Гравийная дорожка вела его вокруг длинного приземистого здания с решетками на окнах. Такая же чугунная решетка огибала небольшой сад у дома с выщербленными дорожками и редкими зелеными скамейками вдоль них.
Какие-то странные люди бродили по этим дорожкам. Старик. почему-то разволновался, рассматривая их. Он остановился и ухватился руками за прутья решетки. Один из гулявших в каком-то неприятного, желтого цвета халатике, вдруг как-то боком, пританцовывая. приблизился к решетке и тоже ухватился за нее грязными пальцами. Старик невольно вздрогнул, замерев. Жуткий тип уставился на него немигающими, навыкат, глазами, и Старик, перебирая руками прутья, пошел вдоль ограды. Человек двинулся следом, заговорив нервно и быстро на непонятном Старику языке.
Из глубины сада показался санитар, что-то крича, но Старик не в силах был оторвать взгляда от страшного незнакомца.
Вдруг человек просунул руки сквозь прутья и, обхватив голову Старика, ударил его лицом о прутья. Старик упал, потеряв сознание. А странный человек, дико крича. бросился вдоль дорожки.
Очнувшись, Старик увидел, как к нему приближается санитар в грязном белом халате. Старик вскочил и бросился через кусты в парк, скрывшись за деревьями.
42.
– А у вас тут ничего, даже мило, - Любка с любопытством осматривала убежище - Бардак только...
– Тебе чего надо?
– сунул руки в карман Горелый.
– Немного... Все, - Любка посмотрела на Седого.
– Ты, чума, что ты тут...
– завелся Горелый.
– Ты зачем пришла?
– перебил его Седой.
– Поговорить, - уже серьезно сказала Любка. Горелый посмотрел на Седого, потом на Любку и присвистнул.
– Нам погулять?
– Пойдем, - Седой пошел по лестнице наверх, Любка за ним.
– Здесь темно...
– Любка схватилась за руку Седого.
– Наверху светлее, - усмехнулся Седой, и она отдернула руку.
Но и наверху было уже темно. Сгустились низкие облака. Ветер раскачивал макушки деревьев, собиралась гроза.
– Ты так и не простил меня?
– вырвалось у Любки.
– Давно уж.
– Тогда почему избегаешь меня?
– Я ждал тебя там... на суде.
– Но меня заперли. Я не могла...
– Понимаю.
– Ничего ты не понимаешь!
– Любка застучала кулачками по груди Седого.
– Я ничего не забыла. И всегда помнила. Всегда. Даже когда у меня болел зуб. И про наш поход, и про озеро, и про дождь с муравьями... Почему же ты не приходил?
– Я приходил...
– Седой обнял ее голову и прижал к груди.
Любка затихла, уткнувшись носом в шею.
– Холодный...
Седой поцеловал ее в нос.
– Значит, нюх хороший...
Любка рассмеялась.
– Пошли, - она схватила его за руку.
– Куда?
– глупо улыбаясь, спросил Седой.
– Я знаю.
– Я тоже хотел бы знать.
– Это я тебя нашла. Мне и знать, - Любка топнула ногой. Седой молчал, все еще улыбаясь.
– Ты не понял? Я забиваю тебя, насовсем.
– Я не могу, - Седой покачал головой.
– Что значит, не могу? Я не понимаю?
– Не могу. Не имею права.
– Это что, из-за них? Но что у тебя может быть с ними общего? Это же бандиты. А этот с обожженной физиономией... Он же настоящий урка!
– Не тебе их судить, - Седой смотрел, как тучи, сердито заворчав, крякнули, разродясь бесшумной фиолетовой молнией.
– Когда я вернулся, - Седой помолчал, - оттуда... Я... короче, попал сразу в передрягу и сюда заполз случайно. В общем, подыхать... И вот эти два пацана, они уже тут давно прятались... И они... в общем, я знаю, зачем теперь жить.