Я рассмеялась:

– Извините, я смотрела себе под ноги и потому видела одну лишь пыль. Вы содержите рабов, чтобы все приводить в порядок?

– Здесь только я и еще трое слуг: привратник Джасем, девушка, которую зовут Халида, и ее брат Насирулла, который живет в деревне и приходит сюда только днем. В общем-то мы справляемся, поскольку сейчас старая дама живет довольно просто. Надо сказать, что в ее части дворца обстановка чуть получше, чем здесь. Халида - хорошая девушка и по-настоящему заботится о вашей бабке, так что вам не следует беспокоиться.

– А разве я сказала, что беспокоюсь? И мне отнюдь не хотелось ставить вас в позу обороняющегося. Что я такого сказала? Я уверена, бабуля вовсю наслаждается своей ролью Царицы Ливанской, и очень рада, что вы присматриваете за ней. Единственное, чего бы мне хотелось, так это на пять минут повидать ее, чтобы было потом о чем рассказать родственникам.

Очередная пауза. Мы снова оказались там, откуда начали - в самом начале пути.

Он неловко заерзал на жестком сиденье и искоса взглянул на меня.

– Да, видите ли, у нас тут такой порядок... Дело в том, что мы выполняем ее распоряжение никого не допускать внутрь и...
– его взгляд снова упал на руки, - и потом, судя по тому, что она когда-либо рассказывала мне о своей семье, у меня не сложилось впечатления, что она намеревалась делать какие-то исключения даже для ее членов.

Я усмехнулась:

– Что ж, вполне справедливо. Я и не думаю упрекать ни вас, ни ее. Но разве нельзя спросить ее саму? Насколько я понимаю, она даже не знает о моем присутствии здесь? Или Джасем уже успел прошаркать и сообщить ей об этом?

– Он ее еще не видел, сразу пришел ко мне. Кстати, он не так уж медленно шаркает, как это может показаться. Просто не разобрал ваше имя. Я и сам толком не понял, кто вы такая, пока не заговорил с вами. Допускаю, что для роли курьера он, как говорится, "не в соках". Можете считать его, как и меня, путником, согретым вашей бабкой, но по части того, чтобы отвадить отсюда посторонних, ему цены нет, а гостей принимать мы сейчас уже не можем. С деньгами, видите ли, туговато.

Было что-то странное в том, как он это сказал, в упор устремив на меня свой чудной, какой-то расфокусированный взгляд. Я заметила, что белки глаз у него красноватые, и весь вид такой, словно он не выспался. В остальном же он вполне расслабился и восседал на мраморной скамье в такой позе, словно это была софа, укрытая шелковыми подушечками и персидскими коврами.

Одет он был в легкие брюки и голубую рубашку - и то и другое отнюдь не из дорогих вещей, однако на его запястье поблескивали великолепные золотые часы, которые он купил не иначе как в Бейруте. Я поймала себя на мысли о том, что говорил Чарльз насчет пристрастия бабки к молодым мужчинам и в каком-то уголке сознания тут же всплыла фраза насчет "чрезмерного внимания" к ним.

Однако я тут же постаралась освободиться от размышлений на эту тему, как не относящихся к делу. Если бабуле удалось раздобыть себе молодца, чтобы он содержал в порядке этот дворец-развалюху, а заодно ублажал ее приятными беседами, что ж, тем лучше. Особенно если правда то, что у нее действительно осталось не так уж много денег. В то же время я подумала, соответствует ли это утверждение истине и не рассматривает ли мистер Лесман мое вторжение как некую угрозу своим уединенным встречам с "леди Хэрриет". В подобном случае мой миловидный кузен Чарльз неизбежно окажется еще более нежелательным гостем, чем я... В общем, я решила до встречи с бабкой вообще не заикаться о его существовании.

– Кроме того, - проговорил Лесман, - Джасем в любом случае не мог бы повидаться с вашей бабкой, поскольку днем она обычно любит поспать. Как и ее духовная прародительница, она принадлежит к числу "сов". Так что, если вы немного подождете, я схожу к ней и спрошу насчет вас. Халида обычно будит ее в шесть часов.

– Ну конечно же подожду, - сказала я.
– Хамид, вы не возражаете?

– Отнюдь, - ответил Хамид, не трогаясь с места. Возникла небольшая пауза. Лесман перевел взгляд с Хамида на меня, потом посмотрел на часы:

– Ну вот и отлично. Теперь недолго осталось ждать, а там посмотрим. Снова пауза. Он откашлялся.
– Но только должен предупредить вас... Разумеется, я сделаю все, что смогу, однако ничего не гарантирую. Она стара, страдает провалами в памяти, а иногда э... Можно сказать, что она довольно сложная женщина. Причем некоторые дни оказываются для нее особенно трудными.

– И сегодня как раз такой день?

Он скорчил грустную мину:

– Да уж, не лучший.

– Что ж, если она действительно неважно себя чувствует, чтобы принять меня, так тому и быть. Только передайте ей, что, как только она придет в форму и у нее возникнет подобное желание, я сразу же приеду. В Бейруте я намереваюсь пробыть до середины недели, но могу и задержаться. Вскоре я собиралась позвонить родным и сообщить о своих планах, так что было бы хорошо, если бы я смогла рассказать им что-нибудь и про нее. Не исключено, что сегодня вечером папа сам позвонит мне.

– Сегодня вечером? Вы что, не поняли? Когда я сказал, что она "сова", я это и имел в виду. Обычно она просыпается часов в шесть, но потом примерно до десяти занимается собственными делами, причем в полном одиночестве. Поэтому, если она и соглашается кого-то принять, то происходит это не раньше десяти, а то и одиннадцати.

– Бог ты мой, да она что, все это серьезно? Вы хотите сказать, что если я захочу повидать ее, то мне придется провести здесь всю ночь?

– Ну, во всяком случае пробыть здесь допоздна. Вы не можете?