Кабина представляла собой открытую стойку, которая оказывалась относительно звуконепроницаемой лишь тогда, когда вы втискивались в нее всем телом, а чаще являлась прекрасным проводником звука, не хуже Галереи шепота в соборе святого Павла. Стоявшие рядом с ней две англичанки живо обменивались впечатлениями от развалин Вавилона, в группе американцев болтали о еде, молодой француз вертел ручку своего транзистора, а в соседней кабинке грустный и хмурый арабский господин, похоже, никак не мог дозвониться до того, кто был ему нужен. Я зажала рукой ухо и попыталась прислушаться.

Звонил Бен и после невнятного бормотания мы все же смогли представиться друг другу - тогда его голос зазвучал более решительно, хотя и чуть удивленно.

– Чарльз? Здесь? Нет, пока не было. А во сколько он выехал?

– Понятия не имею, но рано. Он не звонил?

– Нет. Разумеется, я с радостью повидался бы с ним снова. А он не мог немного подождать, чтобы вы приехали вместе?

– Это было бы чудесно, однако, насколько я могла понять, у него появилось какое-то срочное дело, о котором он собирался поговорить с вашим отцом, и ему хотелось застать его наверняка.

– Поэтому я ему и звоню. Отец завтра возвращается из Хомса. Мы ждем его к обеду. Я обещал Чарльзу, что заранее предупрежу его.

Я ничего не понимала:

– Но он сказал, он точно сказал... О, значит он не так все понял.

– О чем вы?

– Ни о чем, извините. Я стою в вестибюле, а у меня прямо под боком такое творится... Просто получается, что Чарльз перепутал дни - он считал, что ваш отец приезжает сегодня. А так он, конечно, смог бы и меня дождаться, вместо того, чтобы нестись сломя голову! Знаете что, мне, конечно, очень неудобно, но не могли бы вы передать ему, как только он приедет, чтобы сразу же позвонил мне, хорошо?

– Ну конечно, я передам. Вы волнуетесь?

– Отнюдь, просто зла как черт. Он рассмеялся:

– А знаете, у меня возникла идея. Я давно хотел познакомиться с вами, и мой отец тоже, так почему бы вам не приехать сюда и не присоединиться к Чарльзу - заодно и поприсутствуете на этой его важной встрече, а? Погостите денька два-три, я сам покажу вам Дамаск. Если же Чарльз так и не объявится, что ж, тем лучше. Ну так как?

– Звучит соблазнительно.

– Почему бы нет? От соблазнов нет никакого проку, если перед ними можно устоять. Приезжайте. У вас есть машина?

– Э... нет. Я нанимала - с шофером...
– я заколебалась.
– Знаете, медленно добавила я, - мне и в самом деле хотелось бы, очень. Если вы уверены?..

– Ну конечно уверен, - голос Бена звучал искренне, радушно.
– Будет просто чудесно, если вы приедете. Так жалко, что в прошлый раз нам не удалось встретиться, да и отец, повторяю, будет очень рад. Значит, договорились? Ждем вас. Ну как, удалось повидать Царицу Ливанскую?

– Кого? О, я совсем забыла, что вы ведь все знаете. Да, удалось, а вот Чарльзу не повезло. Сказать по правде, это его немного задело, а кроме того у него возникла парочка проблем и, как мне показалось, именно о них он и хотел поговорить с вашим отцом. А вообще он окутал все таким покровом тайны... Мы там кое-что выведали - я имею в виду Чарльза и себя, - но, думаю, об этом лучше не по телефону.

– Вы меня заинтриговали. Но, надеюсь, никаких осложнений не возникло?

– О нет, хотя, как мне показалось, кое-что ему там явно не понравилось. Он, правда, предпочитает не распространяться на эту тему, а сейчас вот взял и уехал, не сказав мне ни слова, потому-то я и злюсь на него.

Он снова рассмеялся:

– Я предупрежу его.

– А-а, если бы его все это хоть как-то трогало!

– Ну ничего, мы здесь сообща вытянем из него все. Мне и самому хотелось бы побольше узнать про Дар-Ибрагим! Ну, так завтра я вас жду? Адрес у вас есть?

– Бог ты мой, нет, конечно. Что вы только обо мне подумаете! Подождите, у меня есть карандаш, только по буквам, пожалуйста... Как? Ага, спасибо... Да, и телефон на всякий случай. Так, записала. Слушайте, я сейчас повторю... Правильно? Прекрасно, мой шофер найдет вас. Очень мило с вашей стороны, нет, правда. Скажите, это важно, во сколько я приеду?

– Ничуть. Будем ждать вас, и на сей раз покажем вам настоящий Дамаск.

Линия, которая трещала, хрипела и, конечно же, прослушивалась на границе, замерла. Стоявшие у меня за спиной английские дамы переключились на обсуждение достоинств рыцарского замка Крак-де-Шевалье, американцы продолжали комментировать гастрономические подробности, а прильнувший к трубке грустный араб взирал на меня с унылой завистью. Я сочувственно глянула на него и вышла из кабины.

Хамид все так же стоял неподалеку от портье. Тот поднял взгляд:

– Не то?

– Отчасти. Позвонили те самые люди, которых он хотел повидать в Дамаске. Говорят, что до них он еще не добрался. Как приедет - позвонит.

– Я позову вас, - пообещал портье.

– Спасибо, - я повернулась к Хамиду:

– Вы завтра заняты?

– Пока нет. Я вам нужен?

– Отвезите меня, пожалуйста, в Дамаск. Хочу сама их повидать. Фамилия их Сифара, вот адрес. Вы сможете их отыскать?