Я стояла ошеломленная, будучи не в силах осознать происходящее:

– Как бы нет в стране?.. Да как же, черт побери, я здесь оказалась? Под землей, что ли, проползла?

– Ну, я не думаю, чтобы он пришел именно к такому выводу. Разумеется, он понял, что здесь какая-то ошибка, однако здесь, на месте, не может ничего исправить.

– Ну, как вам это нравится!
– гневно воскликнула я.
– Паспорт у вас? Разрешите взглянуть. Черт бы их побрал, ведь в прошлую пятницу я проезжала именно здесь. Там не может не быть штампа... Скажите, Хамид, почему у вас такая ужасная письменность? Вы его сами просматривали?

– Да, просматривал и, боюсь, он прав, мисс Мэнсел. Штампа действительно нет.

Паспорт мой не изобиловал всевозможными отметками и после поспешного осмотра я пришла к выводу, что пограничники действительно правы. Я тупо глазела на страницы, отказываясь верить в то, что какая-то досадная ошибка, в чем бы она ни заключалась, помешает мне добраться до Дамаска.

– Но я же говорю вам, что проезжала здесь в прошлую пятницу. Они не могли не поставить штамп, так? А если и так, то сами виноваты. Я отдала им паспорт, и они пропустили меня в Ливан... Вы сказали ему, что в пятницу я проезжала именно через этот пункт?

– Я сказал им, что вы недавно прибыли из Дамаска, хотя, правда, не уточнил, когда именно.

– Я ехала с группой - пять машин, двадцать два человека, - и нас сопровождал англичанин. Это было в пятницу, примерно в середине дня. Если это тот же пограничник, то он может меня вспомнить, да и потом, должны же у них быть какие-то записи, разве не так? У нашего сопровождающего был полный список группы, и в нем записано мое имя. Пожалуйста, пойдите и скажите им об этом.

– Разумеется, я скажу, но, видите ли, могут возникнуть неприятности. Если вы путешествовали с группой, то ваше имя, конечно же, было внесено в групповой паспорт - тот самый "список", который показывал ваш сопровождающий. В подобных случаях они не проставляют штамп в каждый индивидуальный паспорт, разумеется, если вы сами их об этом не попросите. Вы же не просили поставить штамп именно в ваш паспорт?

– Нет, конечно, это мне и в голову не пришло. Я полагала, что сопровождающий догадается - он ведь знал, что я собиралась задержаться в Ливане... Слушайте, Хамид, это какая-то ерунда! Им прекрасно известно, что я попросту не могла оказаться здесь нелегально! Они же знают и вас, и ваш паспорт. Вы здесь часто проезжаете?

– Каждую неделю. О, меня-то они знают... Меня и мою машину они пропустят: наши документы в полном порядке. Вот вас, боюсь... Правила здесь очень строгие.

Еще одна машина, словно в насмешку над нами, тронулась с места и миновала шлагбаум. С другой стороны подъехал автобус, рычащий, трясущийся, окутанный клубами пыли. Я отступила, чтобы не оказаться в гуще пыльного облака, и подошла к обочине. Люди поглядывали в мою сторону, впрочем, без особого интереса. Подобное здесь случалось ежедневно. Правила, как заметил Хамид, и в самом деле были очень жесткие.

– Как все глупо!
– гневно воскликнула я.
– Та же самая дребедень, что и на границе между Англией и Шотландией. Все больше убеждаюсь, что чем меньше страна, тем больше она старается надувать щеки... Извините, Хамид, я не хотела вас обидеть. Это просто уму непостижимо... А кроме того здесь так жарко. Извините.

– Ну что вы, конечно, - радушно произнес Хамид, как мне показалось, вполне искренне. Вид у него был озабоченный, сочувствующий, - но он сам собирался приехать завтра, так ведь?

– Кто "он"?

– Ваш кузен.

– Я и думать забыла о кузене, - резко ответила я, хотя на самом деле это была не правда, и Хамид, конечно же, раньше меня все понял.

Я почувствовала себя уязвленной - ощущение незнакомое и, надо сказать, малоприятное.

– Я знаю, что наши пограничники недолюбливают иностранцев, однако у нас здесь действительно есть проблемы, большие проблемы. В первую очередь связанные с контрабандой... Поймите меня правильно, никто и не думает подозревать лично вас в чем-то подобном, были разработаны довольно жесткие меры и вы, к несчастью, упали под них.

– Подпала.

– Простите?

– Я подпала под них. "Упасть под них" значит совсем другое. Вы сказали контрабанда? Да что здесь вывозить-то, Бог мой? Мы что, похожи на контрабандистов, нагруженных оружием, бренди или чем-то подобным?

– Нет, не бренди, об этом здесь речи не идет. Но вы вполне в состоянии перевозить наркотики. Я вскинула брови:

– Наркотики? А что, вполне. Я и забыла, где нахожусь. В одной из книжек кузена это называлось "гашишным потоком".

Он рассмеялся:

– Так уж прямо и "потоком"? Впрочем, можно и так назвать. У Бейрута есть и такая репутация... Причем не только гашиш, но и опиум - его выращивают в Турции и Иране, а потом транзитом доставляют к морю. Так вот, был принят ряд суровых мер, причем гайки продолжают закручивать. Национальная Ассамблея ОАР сделала представление в правительство, принято решение о строгих санкциях и потому на границах, как вы успели заметить, установили строгие ограничения.

– Пожалуй, так оно и должно быть. Но зачем они с туристами-то так поступают?