Я была почти уверена, что он спросит, о чем в них шла речь, однако этого не произошло - он лишь со спокойным видом наблюдал за мной.

– Я также склонна исключить Лесмана, - продолжала я, - но что вы можете сказать о слугах? Вы действительно уверены в том, что у Халиды не было оснований желать кончины Хэрриет?

– Нет, нет, это чепуха. Иногда у вашей бабки отмечались вспышки настоящей ярости, которые она вымещала на слугах - они вообще привыкли к тому, что ими постоянно помыкают, - но девушка ей определенно нравилась.

– Это не совсем то, о чем я спросила.

– Кроме того, Халида преданно ухаживала за ней. Я уже говорил, что ваша бабка была тяжелым человеком и ночные сидения подле нее в самом деле имели место. Девушке приходилось порой попросту прятаться от нее, - Грэфтон взмахнул рукой.
– Эта комната - она пришла в запустение лишь после ее смерти, вы должны это понимать. Мы поспешно отскоблили здесь самые грязные места, поскольку намеревались воспользоваться ею - это и в самом деле одно из наиболее сохранившихся помещений, можно сказать, самое сердце дворца, но у нас попросту не было достаточно времени, чтобы привести все в полный порядок к вашему приходу.
– Он поднял на меня взгляд.
– Полумрак был во многих смыслах нам на руку. Разумеется, дворец всегда пребывал в захламленном состоянии, ей нравилось жить среди мусора, но в жилых комнатах при ее жизни неизменно поддерживалась чистота... Бог ты мой, а как же иначе! Но предположить, что Халида настолько ненавидела вашу бабку, чтобы... Нет, мисс Мэнсел.

Он запнулся, потому что в этот момент в комнату вошла Халида с подносом в руках. Она с едва заметной небрежностью опустила его на стоящий рядом со мной столик, после чего, не глядя ни на одного из нас и не произнеся ни слова, вышла. Девушка с буквальной точностью восприняла мои слова и принесла лишь кофе. Жидковатый, правда, но определенно свежий и уж точно горячий. Я налила себе чашку, немного отпила и почувствовала себя лучше.

– Более того, все, что сказано обо мне, в равной степени распространяется и на Лесмана, и на Халиду. У них были все основания желать не смерти леди Хэрриет, а ее благополучия.

– Вы хотите сказать, что все здесь связаны общим делом?

– Можно и так выразиться.

– Моя бабка оставила завещание?
– ровным голосом спросила я.

Он усмехнулся:

– Она писала их еженедельно. После кроссвордов это было ее любимым развлечением.

– Я знаю. Мы иногда их получали. И что же с ними случилось?

– Да где-то здесь должны быть, - беззаботно произнес он.
– Она любила прятать их по темным углам. Боюсь, поиски будут несколько затруднены, однако, если хотите, можете попробовать.

Похоже, вид у меня был явно удивленный:

– Вы хотите сказать, что позволяете мне покопаться в ее вещах?

– Разумеется. Кроме того, вполне возможно, что теперь поместье принадлежит вам, точнее сказать, вашему кузену.

– Или Джону Лесману?

Он стрельнул в меня взглядом:

– Как скажете. Он ей очень нравился.

– Еще одна из ее причуд?

– Причем достаточно устойчивая. Хотя, боюсь, не так уж много здесь осталось ценного. Возможно, во всем этом хаосе и отыщется парочка милых вашему сердцу сувениров. Во всяком случае, как я уже сказал, ищите, дерзайте.

– Вроде того перстня, что сейчас носит Халида? Он удивленно взглянул на меня:

– Рубин? Он вам понравился? Ваша бабка действительно любила его, постоянно носила, но насколько мне известно, она подарила его Халиде... но, разумеется... я думаю, Халида не будет возражать...

– Доктор Грэфтон, пожалуйста, не думайте, что я копаюсь в могиле моей бабки, однако перстень этот представляет собой, как обычно принято говорить, "сентиментальную ценность", и я уверена, что наша семья постарается во что бы то ни стало заполучить его назад. Кроме того, она намеревалась завещать его лично мне, и если по какой-то причине отдала его Халиде, то, значит, действительно потеряла рассудок и ни один суд не сочтет правомочным этот ее поступок.

– Он что, в самом деле представляет собой такую ценность?

– Я совершенно не разбираюсь в достоинствах рубинов, - с неподдельной искренностью произнесла я, - но хочу, чтобы вы поверили мне на слово: это не тот подарок, который преподносят служанкам, пусть даже самым преданным. Он принадлежал моей прабабке, и я хочу получить его обратно.

– Ну, в таком случае вы действительно должны его забрать. Я поговорю с Халидой.

– Передайте, что я дам ей что-нибудь взамен. Не знаете, может здесь осталось нечто такое, что могло бы ее заинтересовать?

Я поставила чашку. Возникла пауза. Какое-то крупное насекомое, жук наверное, с шумом залетело в ярко освещенный дверной проем, несколько секунд покружило по комнате и снова скрылось. Внезапно я почувствовала, что сильно устала, и разговор стал словно ускользать от меня. Я верила ему... а раз так, то все остальное не имело теперь никакого значения.

– Хорошо, - наконец проговорила я, - мы подошли как раз к тому, что произошло после ее смерти. Но прежде, чем мы поговорим на эту тему, мне хотелось бы взглянуть на ее могилу.