– Вы тоже не разыгрывайте мелодраму. Ничего подобного я не хотел сказать. Она умерла естественной смертью.

– Мелодраму?! И это говорите мне вы? Со всеми вашими подземными застенками, большеглазыми чаровницами и милыми пантомимами в стиле белого работорговца, наслаждающегося обществом благородной дамы? Ищите простачков в другом месте!
– гневно добавила я.
– Когда она умерла и отчего?

– Я не намерен отвечать на ваши вопросы, - напряженно проговорил он. Ее лечил доктор Грэфтон, пусть он и объясняет.

– Он уж точно объяснит, - заметила я.

Лесман уже направился к двери, однако мой тон заставил его обернуться и посмотреть на меня. Сейчас свет падал ему на лицо, и я заметила его оценивающее, даже встревоженное выражение. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но раздумал и не произнес ни слова. Мне показалось, что он весь какой-то раздраженный: лицо осунулось, глаза ввалились, под ними набрякли мешки, выдававшие недосыпание, а кроме того морщины, которых я раньше не замечала и которым там вроде бы не полагалось быть. Чего же определенно не было на его лице прежде, так это распухшей ссадины в уголке рта, и омерзительного вида отметины, похожей на шрам, и тянувшейся от скулы к уху. Я только собиралась было заговорить с ним об этом, как послышался голос Халиды, быстрый и злобный:

– Не позволяй ей так разговаривать с тобой. Ты здесь господин.

Я рассмеялась:

– Да, похоже, так оно и есть. Кстати, для начала, кто это вас так разукрасил? Вы, похоже, в самом деле считаете, что я у вас в руках? Что ж, посмотрим. И уверяю вас, что вам есть смысл меня послушать, а потом отпустить. Я хочу уйти отсюда, причем немедленно. Если, конечно, вы не возражаете.

Лесман коротко и резко вздохнул - то ли от гнева, то ли чтобы собраться с силами. Голос его зазвучал подчеркнуто сдержанно:

– Уверен, вам именно этого бы и хотелось. Но все же придется задержаться. Чуть позже доктор Грэфтон зайдет к вам.

– Я требую встречи с ним прямо сейчас. Только умоюсь сначала. Более того, прошу вернуть мне мою сумочку.

– Она лежит рядом с вашей кроватью. И давайте без глупостей. Пора бы понять: будете делать то, что вам скажут. Вот, поешьте. Сейчас мы вас оставим, и если вам присуще чувство здравого смысла, то вы воспримете случившееся достаточно спокойно. Будете вести себя нормально - с вами ничего не случится. Пойдем, Халида.

– Не нужна мне ваша чертова еда!
– гневно воскликнула я.
– Прекратите изображать из себя официанта и немедленно проводите меня в ванную.

– Потом, - буркнул он.

Проходя за его спиной, Халида бросила на меня такой прощальный взгляд, что мне захотелось отвесить ей пощечину. Следом вышел Лесман, притворяя за собой дверь.

Я вскочила и резко проговорила:

– Не ведите себя как последний болван, мистер Лесман. Мне надо в туалет. Знаете, что это такое? Туалет, уборная, ватерклозет... может, по буквам сказать?

– О...
– он запнулся, и я не без удовольствия в очередной раз заметила его смущение и явное замешательство.

Было заметно, что он ожидал, а возможно, и готовил себя к сцене дикой ярости или страха с моей стороны, однако это неожиданное вторжение самой обыденной реальности в столь зловеще напряженную ситуацию явно застало его врасплох.

– О, ну конечно, - наконец, запинаясь, проговорил он, - разумеется, идите... Но не вздумайте хитрить. Да это вам и не поможет...

– Не поможет мне и попытка звать на помощь, поскольку у вас под рукой сотня стражников-нубийцев?
– продолжила я за него угрозу и заметила, что попала, как говорится, не в бровь, а в глаз, зато мое настроение заметно улучшилось.
– Ну, ведите меня в туалет, вождь правоверных.

Он ничего не сказал. Я рассмеялась и пошла следом за ним. Выход мой, правда, оказался несколько подпорченным тем обстоятельством, что в тусклом свете своей камеры я споткнулась о каменный порожек, да и голова после наркотиков все еще немного кружилась. Он взял меня под руку, и я подавила в себе желание оттолкнуть его. Во-первых, мне действительно требовалась поддержка подобного рода; во-вторых, поскольку он, видимо, не намеревался отпускать меня ни на шаг, я смекнула, что у меня останется больше свободы действий для переворачивания столов и стульев, если он посчитает, что я рассматриваю его жест лишь как проявление заботы и внимания. Поэтому я поблагодарила его и позволила проводить себя. Не знаю, сопровождала ли нас Ха-лида: в ее сторону я даже не глянула.

Я оказалась права. Это действительно был коридор, который проходил под озером, а я находилась в одном из закрытых складских помещений. Снаружи по-прежнему стояла батарея жестяных канистр. Лесман вел меня наверх, в сторону комнаты Хэрриет. Когда мы подошли к тяжелой портьере и он отдернул ее, представив моему взору кровать бабки, я вздрогнула от удивления.

– Не притворяйтесь, будто вам неизвестна эта дорога, - мрачно проговорил он.

– Я и не думаю притворяться, - сказала я, и это было правдой. Удивило меня другое - свет.