Дома остались запасные очки, и Елизавета потеряла покой и сон. Металась между двух огней: с одной стороны, страшно оставлять детвору - мало ли что может случиться в дальней дороге!.. С другой - так хочется отнести мужу очки: авось посчастит вырваться из этого ада!

И вот, как видим, решилась.

Ребята наелись немясного, но очень вкусного и питательного борща, запили парным молоком, и Тамара унесла мыть посуду в хату.

– Ты ей уже сказал?
– Борис кивнул вслед ушедшей.

– Еще нет. Не знаю, как и начать. Реву будет!..

– Давай я, если боишься.

– Дело не в "боишься". Я ведь почти пообещал взять и ее с нами. А теперь выходит - не сдержал слова.

– Она должна понять, не маленькая!..

– Что должна я понять?
– с порога спросила Тамара, услышавшая последние слова.

– А подслушивать, Араматик, нехорошо...

– Присядь, Тома, поговорить надо, - показал Ванько на место рядом. Понимаешь, какое дело... Мы не можем взять тебя в станицу.

– Но ты ведь обещал!
– глаза ее вмиг наполнились слезами.

– Вспомни-ка лучше: я и не обещал, чтоб твердо...

– Он, точно, хотел взять и тебя, но мы несогласны, - заметил Борис. Делать тебе там действительно нечего - вполне справимся сами.

– Как это нечего!
– решительно возразила она; слезы при этом хлынули в два ручья.
– Я и слушать не хочу! Не возьмете, так и сама, первей вас там буду!..

Подошедшие Федя с Мишей сразу смекнули, в чем тут дело.

– Ты, Томка, не чуди, воще! А ну как там засада?

– Ну и пусть!

– Ты че, чекнутая, воще? Как это "ну и пусть"? Дуреха, - не сдержался он.

Федя двинул его кулаком в бок, присел возле нее на корточки:

– Хочешь братика круглой сиротой сделать? Что мы ему скажем, если тебя там схватят и расстреляют?

– Нечего с нею чикаться! Связать и все, раз такая бестолковая, повторился Миша, но на этот раз чтобы припугнуть, нежели настаивая на своем варианте.

– А что? И свяжем. Из двух бед выберем меньшую, - поднялся Федя с корточек.
– Неси веревку!

– Не надо связывать, - испугалась Тамара и стала спешно отирать слезы.
– Я останусь тут. Только не теряйте время...

– Ты останешься не тут: Борька отведет тебя к одной нашей подружке, уточнил Ванько.
– Ее мама ушла аж в город Майкоп, и Вера осталась с пацанятами одна. Поможешь ей управляться с хозяйством. Согласна?

– Да...

– Лично я, воще, ни грамма ей не верю: удерет!..

– С вами, на всякий случай, останется Борька. Не кривись, Боря, надо! Ванько взглянул на товарища и, показав глазами на соседку, крутнул головой, что означало: на слово ей доверяться опасно; но вслух объяснил иначе: Полицаи могут достать и сюда, так что ты смотри тут!

– И не хотелось... но придется, - не смог скрыть недовольства Борис. Поднимайся, Араматик, отведу...

– Расскажи и ей, как ты умеешь хозяиновать, - посоветовал Миша.

– Да, вот еще что, - спохватился Ванько, когда те уже уходили.
– Твоя как фамилия, на какой улице хата и под каким номером?

– Фамилия наша Спиваковы. А улица - Чапаева, дом номер двадцать.

П е р е й д я поодиночке через железную дорогу, ребята сошлись ненадолго вместе. Решено было пробираться околицей, рассредоточившись, из предосторожности. Так, возможно, дальше, но не дольше, поскольку можно будет и пробежаться, не привлекая особо к себе внимания.

Если ближе к центру станица имела довольно упорядоченный вид - жилой массив разбит на улицы и кварталы - то на окраине казаки селились, как бог на душу положит, и сообразуясь с условиями местности. Поэтому ребятам пришлось попетлять - то вдоль солончаковой подыны, глубоко врезавшейся в застройку, то огибая выпиравшие далеко за черту несколько подворий - с саманными либо турлучными хатками под нахлобученными по самые окна камышовыми крышами.

Когда более чем полстаницы осталось позади, Ванько сбавил шагу и дал знать остальным приблизиться.

– Где-то, по-моему, здесь, не проскочить бы дальше, - поделился предположением с догнавшими его товарищами.
– Вон бабка козу стережет сходи, Мишок, поспрошай: где, мол, тут улица Чапаева находится?

Миша вскоре вернулся и доложил, что нужная им улица - третья отсюда, что пролегает она с запада на восток, а номера начинаются наоборот.

– Те два тополя - это уже на следующей, - сообщил он и такую подробность. И добавил: - Потешная, воще, бабушенция: с виду - вылитая баба-яга, нос крючком да еще и с бородавкой на кончике. Думал, и разговаривать не станет, а она все охотно выложила, аж хотел спросить, не знает ли, где хата Спиваков.