– Важная новость! Только что полицайша жутко голосила, дергала на себе волосы. И с какой-то теткой подалась в станицу. О причине догадываешься?

– Тут и гадать нечего!
– не удивился приятель.
– Насмерть или только ранен?

– Если б был еще живой, она бы так не убивалась. Аж до нас было слышно. Но я о другом: теперь она вернется к себе в станицу и может прихватить с собой и Жданку!..

– Ну уж это - дудки!

– Вот и я про то же!
– Федя заметно горячился. Они прошли и сели перед скирдешкой, где и вчера, на куль кукурузной бодылки.
– Ее нужно вернуть обратно. Если не в обед, то обязательно вечером перехватить по дороге домой и спрятать.

– Ты - как Миша: с ходу, - охладил его пыл Ванько.
– Так нельзя.

– Почему?

– А если Пантелей всего лишь ранен? Подлечится, вернется и начнет докапываться: куда, мол, делась? С ним шутки плохи.

– Об этом я как-то не подумал, - согласился Федя.

– Поэтому подождем точных известий. А перехватить - пара пустяков. Хотя и тут надо обойтись без свидетелей...

– Борис заикался, что будет пасти за Веру, - вспомнил Федя и стал прикидывать, когда очередь дойдет до Шапориных.
– Точно: послезавтра припадает им.

– Тем лучше, обойдемся без лишних глаз.

– Только вот что с нею станем делать? Не резать же ее на мясо!

– Тут ты прав. Надо что-то придумать... А что, если...
– Он умолк, в то время как собеседник смотрел ему в рот.
– Сделаем вот что: отведем буренку к тете и обменяем на хлеб.

– Не понял: у нее что, много хлеба? Да и корова вроде есть.

– Тут такое дело. Когда, перед отступлением, наши взорвали элеватор, многие живущие поблизости от него крепко поднажились. Натаскали домой и кукурузы, и пшеницы - вобщем, всякого зерна. Думаю, тетя поможет найти на Жданку выгодного покупателя. Точнее - менялу, и мы возьмем за нее натуроплатой.

– Не мешало бы! Тем более, что полтора едока у нас добавилось.

П р о ш л о й осенью Мише - как, впрочем, и остальным ребятам - едва ли не ежедневно приходилось ходить в степь за топливом. И уже в сентябре им стали попадаться на глаза странные стежки-дорожки. Их становилось все больше, они в разных направлениях пересекали степные заросли. При внимательном разглядывании выходило, что это - работа зай-цев: стебли бурьяна срезаны у самой земли, словно ножницами. А расплодилось зайца, надо сказать, немало: выскакивали из лежек едва ли не через каждые сто-двести метров.

Еще тогда пришла Мише догадка, что на этих стежках можно добывать дармовое мясо. Достаточно лишь изготовить из проволоки петли и установить их при помощи деревянных колышков на пути косого. Они наверняка шастают ночами по этим своим магистралям!

Следует сказать, что натолкнул Мишу на эту мысль поэт Некрасов.

Когда в классе проходили "Деда Мазая", он спросил у учительницы, как следует понимать: "Если б силками его не давили"? Та объяснила: силки -это петли. Волосяные, если для ловли птиц, а на зверя, в том числе и на зайца, проволочные.

Тогда он ходил в школу, притом - в четвертый класс, а это, как известно, безбожно большие домашние задания. Пока их приготовишь, пока сходишь за солодарем для топки - не до зайцев. Да и проволока - где ее взять?

И вот недавно, когда он случайно увидел сгоревшую автопокрышку, его осенило: в ободах проволока - как раз то, что надо, отличная миллиметровка! К сожалению, та оказалась пережженной и ржавой. А вот если самому обжечь, аккуратно, - будет годняк!

Этим делом он сегодня и занялся.

Разложив в огороде небольшой костерок, обжигал на нем обод, с немалым трудом вырезанный из покрышки, некогда стибренной в МТС. Уже во многих местах по окружности обода виднелась свернутая в кольцо проволочная лента, когда кто-то, незаметно подкравшись, закрыл ему ладонями глаза. Обычная, в общем-то, ребячья шутка, и когда стоишь, то достаточно попытаться расстегнуть неизвестному штаны, как тот оставляет затею. Но Миша сидел на пятках да к тому же руки - по локоть в саже.

– Борис, ты?
– попробовал он угадать шутника.
– Хветь, не мешай, видишь, я занят.
– В ответ - молчок.
– Убери лапы, не то изгваздаю - не отмоешься!

После столь категоричного предупреждения неизвестный убрал наконец руки, и взору предстал... дружески улыбающийся Рудик. Недавний сосед и старый приятель.

– А, это ты, - с подчеркнутой прохладцей сказал Миша.
– Каким ветром?

– Ну, во-первых, здравствуй, - пришлось тому пригасить улыбку.

– Привет. Ежли не шутишь.

– А ветром - с твоего подворья, - стал пояснять Рудик.
– Иду по-над двором, вижу дым черный и паленым сластит, вроде как резиной. Чем это, думаю, Патронка занимается?