Шрифт:
Тут капитан несколько смягчился.
– А форма…
– Мама велела ее в зачистку… то есть, в химчистку отнести, - выручил всех нас Алешка.
– Ладно, проверю, - пообещал капитан и, забрав своих сотрудников, уехал.
Милка стала капать свой маме валерьянку, а мы ушли, забрав своего Кена.
Наталке усы Кена понравились.
– Дюже гарный хлопец получился, - одобрила она.
– Може, ему ще бороду наклеить? И к Новому року Дедом Морозом поставить?
– Та хай його бис, - сказал Алешка.
Дома нас ждало небольшое осложнение.
Мама озабоченно рылась в шкафу, приговаривая:
– Да куда же он делся? Всегда здесь висел. Вечно с ним хлопоты.
Она очень обрадовалась, что мы пришли. Даже на чемодан не обратила внимания.
– Ребята, вы не помните, куда я папин мундир дела, а? Папу сегодня к министру вызвали. Он заскочил домой переодеться, а мундир не нашел.
– Мама устало присела на стул.
– Пришлось ему, бедному, в штатском к министру идти. Куда же я его дела?
– В химчистку сдала, - мгновенно нашелся Алешка.
– Мы сейчас сбегаем, мамочка. Не волнуйся.
Мама так обрадовалась, что даже не подумала искать квитанцию, которой не было.
Мы выскочили на лестницу, поднялись на этаж и посидели там немного. А потом с чемоданом вернулись домой.
– Вот!
– сказал Алешка.
– Получай мундир своего мужа.
– В целости и сохранности, - добавил я.
Мама еще больше обрадовалась и побежала вешать мундир в шкаф, приговаривая по дороге:
– Да как хорошо почистили! Как новенький стал!
А потом позвала нас ужинать. И поставила к чаю на стол черные сухарики в тарелке:
– Вы их любите, я знаю!
С чего она это взяла?
Но чтобы доставить ей удовольствие и не портить хорошее настроение, мы похрустели сухарями и пошли спать, ужасно усталые после всех дневных приключений, но с сознанием выполненного долга.
И некоторое время еще слышали мамины слова, доносящиеся из кухни:
– И когда я его в чистку отдавала? Совершенно не помню. Старею, что ли?
Глава XVI
ПОХИЩЕНИЕ
Утром мы снова отловили Жучка. Хмурого и растерянного. И напомнили о нашем задании. Он послушно сообщил нам о следующих «акциях» своего папаши. И мы предотвратили еще несколько покушений на кражи. Разными способами. Нет смысла о них говорить подробно, тем более что результат был одинаков.
Наши действия, конечно, внесли смятение в лагерь противника. И если мы будем продолжать в том же духе, то скоро им надоест. Все неудачи да неудачи. Тогда они возьмутся за ум, вернут краденое, станут честными гражданами…
Это Алешка так предположил. И я с ним отчасти согласился. Ведь и Остапу Бендеру в конце концов надоело жульничать, и он решил стать управдомом. Правда, я в такие решения не очень верил. Если человек привык наживаться без своего труда чужим трудом, он к этому здорово привыкает. И любая другая жизнь ему уже не подходит.
В моей биографии был похожий случай. Мне как-то повезло - всю четверть сидел рядом с нашим главным «ботаником», крутым отличником по всем предметам. Раз у него списал, два списал… И так меня это затянуло, что я вообще заниматься перестал. Опомнился только тогда, когда понял, что совсем отупел. Мало того, что ничего нового не узнал, так и почти все старое позабыл.
Так что это еще очень сомнительно. Впрочем, если они не совсем дураки, то в конце концов догадаются, что их неудачи не случайны, а специально подстроены кем-то. И тогда я этому «кому-то» очень не позавидовал бы.
В общем, с этим делом надо кончать.
И тут случилось такое, что наше решение аккуратно вписалось в дальнейшие планы грабителей.
Когда мы в очередной раз насели на Жучка, он вдруг повел себя очень странно. Так, будто знает что-то очень важное, но ни за что этими сведениями ни с кем делиться не станет.
– Когда и где?
– задавал я железным голосом дежурный вопрос. А внутренний скрипучий голос Шерлока Холмса подсказывал мне, что мы стоим на пороге жуткой тайны.
– Да нигде!
– воскликнул Жучок.
– Батя сказал, что не будет больше по квартирам «работать». Опасно, говорит, и хлопотно. И не очень выгодно. И не везет в последнее время.
– А шестой «А»?
– подловил я его.
– Вы же там три адреса выписали. И ни одной квартиры еще не тронули. На закуску оставили?
– Дим!
– взмолился Толян.
– Домой пора! Батя в ухо даст!