Так что, стань он новым Правителем темных, Лордам из Большого Совета было бы где развернуться.

Саражэль ушел уже перед самым рассветом (за разговором мы не заметили, как пролетело время), отпустив напоследок полную намеков шуточку о том, что в отличие от Элильяра, у меня нет устоявшейся славы покорителя именно женских сердец. А я, как и был в одежде, свалился поперек широкой кровати, понимая, что хоть немного отдохнуть перед ожидаемыми событиями мне не повредит.

Для сна мне удалось урвать не больше трех часов, но этого вполне хватило, чтобы чувствовать себя бодро. Впрочем, я мог рассчитывать еще на столько же сразу, как только Элильяр после ужина уйдет в свои покои: именно так он поступал все последние дни. По мнению большинства из тех высокочтимых эльфов, с которыми мне пришлось вместо Гадриэля достаточно часто сталкиваться — приходить в себя после разрыва с сыном, размышляя о котором, я все больше поражался предприимчивости Элильяра. Он не только вывел из под удара своих внуков, но и обнаружил перед всеми заинтересованными свою слабость. Словно приглашая ею воспользоваться. Да и мое положение при нем… продолжало оставаться весьма двусмысленным. С одной стороны, я, вроде как, и Советник по магии. С другой… меня чаще видели у драконов или светлых эльфов, чем имели возможность наблюдать мою работу. Так что мои способности продолжали оставаться известными лишь очень ограниченному кругу особо приближенных к Правителю. Я уже не говорю про свой возраст, который эльфами воспринимался как нечто невообразимо юное и несмышленое.

Правда, лично меня это нисколько не огорчало: слава непредсказуемого Элильяра не давала мне покоя.

Первая половина дня прошла в кажущейся бестолковой суете: во дворец прибыла вполне ожидаемая делегация оборотней. По этому поводу начальник стражи устроил показательные мечные бои, после которых ожидалось грандиозное мероприятие с участием свободных от службы эльфов и гостей. Причем последствия этого были вполне предсказуемы: Элильяр по такому случаю приказал выставить несколько бочонков вина из своих собственных подвалов. А чтобы тем, кому предстоит всю ночь охранять дворец не было столь обидно, было предложено продолжить меряться силой и на следующий день, с повторением празднества.

Я был сначала несколько против такого, кажущегося уж слишком явным шалопайства, но и Лорд Саражэль и князь Аль'Аир, с которым и разрабатывали эту часть плана, смогли убедить меня, что это нисколько не выбивается из привычного образа Правителя, который и сам любил помахать мечом и другим не отказывал в таких развлечениях.

Так что в этой суматохе довольно сложно было заметить, как на теле воинов появились ранее там отсутствующие амулеты, приглядевшись к которым повнимательнее можно было почувствовать отголоски мощных щитов Равновесия, а обычное с виду оружие раскрасилось узором тяжелых атакующих заклинаний. Да и в оборотнях, которые хоть и стали довольно часто появляться в эльфийских землях, но продолжали оставаться диковинкой, трудно было признать лучших воинов князя серебряных: пусть они и одерживали победы в половине схваток, но каждая из них была достигнута с явно видимым трудом.

Перед самым обедом, что должен был состояться в присутствии нескольких Лордов Большого Совета, некоторые из которых смотрелись в моих глазах весьма подозрительно, прибыл посланник от Властителя Тахара, передавший мне приглашение к драконам.

Я подал свиток Правителю, вопросительно приподнял бровь, не обращая внимания на бросаемые в нашу сторону внимательные взгляды, и коротко кивнул, когда он, возвращая мне бумагу, бесстрастно заметил:

— Отправишься после ужина.

Надеюсь, мы не переборщили с крючками, на которые и должна была попасться наша рыбка. Впрочем, те, кто мог хотя бы что-нибудь заподозрить, были далеко, а рассчитывать на то, что ослепленные открывшимися перспективами Лорды, в глазах которых их Правитель уже давно не отличался той твердостью, что раньше была ему свойственна, обратят на это внимание — не приходилось.

Но, тем не менее, я, словно беспокоясь о безопасности своего Лорда, но без излишней нервозности в голосе сделал попытку перенести свое отбытие на следующее утро, отмечая, как на некоторых лицах проявляется бледность, сменяющаяся лихорадочным блеском в глазах, как только Элильяр, даже не бросив взгляд в мою сторону, еще раз повторил:

— Отправишься после ужина.

Обед прошел… весело. Правитель был несколько рассеянным и отвечая на довольно редкие реплики явно демонстрировал всем свою незаинтересованность в общении. Лорд Саражэль же, напротив, был красноречив и многословен. Тарелка перед ним так до конца трапезы оставалась наполненной яствами, к которым он практически не притронулся, рассуждая на темы, которые не были интересны никому, кроме него самого. Я пару раз весьма неудачно пошутил, потом попытался вставить несколько фраз в фонтан извергающихся из уст начальника разведки слов, и тоже без всякого успеха. Но несмотря на это, не выглядел удрученно, скорее, немного смущенно. Правда, не настолько, чтобы выказывать плохой аппетит.

Лорды… Это была отдельная история. Парочка из приглашенных выглядела так, как должны были смотреться те, кто искренне переживали за происходящее с их господином. Они хоть и проявляли присущую их положению выдержку, но во взглядах, которые они нет-нет да бросали в сторону Элильяра явно ощущалось пусть и не сочувствие, так понимание того, насколько тяжело ему сейчас приходится. А вот оставшаяся троица явно не могла дождаться того момента, когда им будет позволено покинуть эту гостиную.

Так что у меня была возможность насладиться той изощренной пыткой, которую им устроил тесть моей матери, совершенно естественно затягивая застолье. И мне оставалось лишь жалеть о том, что любые развлечения рано или поздно заканчиваются, переходя в трудные рабочие будни.

За пару часов до ужина, когда личная охрана Правителя все-таки вырвала окончательную победу у двуипостасных, на довольно большой поляне в парке неподалеку от казарм, накрыли столы. Мы с Элильяром почтили весьма радостную по этому поводу компанию, в которой воины князя не смотрелись слишком уж огорченными, скорее, обескураженными такими результатами. Правитель произнес короткую, но полную вдохновения речь, после которой я остался, якобы нарвавшись на пари, сутью которого было мое мастерство во владении мечом, а Мой Лорд в сопровождении охраны, отправился обратно.

Заниматься важными государственными делами.

Время пролетело незаметно. И дело было не в вине, которое с ужимками, смешками и гримасами незаметно выливалось под ближайшие деревья, и не в обильном угощении.

Каждый из двух дюжин воинов, которых мы тщательно проверили, прежде чем посвятить хотя бы в ту часть мероприятия, в которой им предстояло принять участие, знал, что предстоящая ночь может стать для него последней и стремился отдаваться вымышленному веселью с безрассудством, которое лично мне казалось просто немыслимым. И когда посланный за мной эльф коснулся моего плеча, напоминая мне об ужине с Правителем, я неожиданно для себя осознал: что бы не случилось, я буду помнить и эти глаза, в которых сквозь беззаботность проглядывала тревога и эти улыбки, больше похожие на оскал голодного хищника, завидевшего свою добычу. Я буду помнить каждое слово, которое мог расслышать, пока шел в сторону дворца.