— Если я переступил границы дозволенного, Правитель Элильяр, я прошу прощения.

Похожий на точный удар в сердце поклон. Искрящиеся в свете магических светильников кудри скользнули на лицо, скрывая отнюдь не смущение, как того можно было ожидать и взгляд… глубокий взгляд похожих не бескрайнее небо глаз, в которых понимание смешивалось с насмешкой, радость победы с усталостью, бескрайняя тоска с надеждой. До последнего мгновения касающийся меня и выжигающий в моей душе всю убежденность в правильности того, что я уже сделал и что только собирался сделать.

Он знал, куда и зачем я отправил его мать, он сумел догадаться о том, для чего я вынудил Олейора бросить мне в лицо обвинение, он взял на себя заботу о моей жизни, приняв эстафету у ушедшего не с сыном — с Лерой, Гадриэля. И он ни разу не показал, какая тяжесть поселилась в его душе.

И лишь теперь, не справившись с тем, что творилось у него внутри и утомленный пережитым напряжением, приоткрыл завесу. В который уже раз поражая меня своей силой и заставляя вновь вернуться к тому вопросу, который я себе уже неоднократно задавал: имел ли я право так поступить? И не было ли другой возможности добиться того же, но… не рискуя жизнями тех, кто был мне близок и дорог?

Вот только… я знал, что сделал все, что мог и надеялся, что меня не только поймут, но и найдут в себе силы простить. Но каким бы прочным не было мое осознание своей правоты, если бы я сейчас сделал хотя бы попытку ответить на его эпатаж, вряд ли бы сам смог удержать разрывающие меня на части эмоции. Которые с неистовством стихии сокрушали выпестованную тысячелетиями выдержку, заставляя ощущать себя перед ним не жестким и твердым Правителем темных эльфов, а пацаном, еще не державшим в руках холодной стали. И словно не он стоял передо мной склонившись — я ждал, какова будет воля того, кто имеет право и на смертный приговор и на нежданную милость.

И все, что я мог (не для того, чтобы не уронить себя в его глазах, а чтобы не позволить себе разделить с ним мою слабость, мою боль и тоску), резко развернуться и неторопливо, снисходя до юного мужчины коротким резким взглядом, которым потребовал следовать за собой, пойти вдоль длинного коридора, ведущего к моим покоям. И надеяться, что моя вынужденная холодность не выморозит те чувства, что он испытывал по отношению ко мне.

Эти несколько шагов мы прошли в бьющей по ушам, вязкой тишине. Было что-то, похоже, в моих глазах, что заставляло не только эльфов, но и встречающихся на нашем пути оборотней и демонов, которых с моего молчаливого согласия прихватил с собой Аарон, вжиматься в стены и как можно ниже опускать головы. И, возможно, именно это-то меня и отрезвило: уж больно комично смотрелись в этих позах двухметровые гиганты. Да и саркастический оскал, который демонстрировал глядя на это Арх'Онт, лучше иных средств способствовала восстановлению душевного равновесия.

Так что к тому моменту, когда мы вошли в гостиную, я вновь ощущал себя тем Элильяром, который был способен не только принимать решения, но и отвечать за них. Прежде всего перед самим собой.

— Я должен тебя поблагодарить. — Я остановился в центре комнаты и, оборачиваясь к застывшему на пороге Александру, чуть склонил голову, позволив волосам упасть на лицо. Будучи хорошо осведомленным о том, сколько времени мой Советник проводил перед зеркалом, тренируясь в этом движении. — Ты довольно быстро перенес основные действия подальше от моих апартаментов. Так что вполне заслужил бокал вина из особо оберегаемых мною запасов. — Это были не те слова, что я хотел произнести, но это было даже больше, чем я мог себе позволить. — Аарон, я, конечно, не могу угостить тебя чем-либо столь же экзотическим, как тот напиток, что ты предлагал мне, но…

— Я составлю вам компанию. Тем более что после всего увиденного глоток хорошего вина лишним не будет.

Демон не смотрел в сторону мага, но, как мне казалось, замечал все. И дрогнувший подбородок, и руку, машинально потянувшуюся к опустевшим где-то в пылу схватки ножнам и пустой, напоминающий затравленный, взгляд.

— Вы позволите за вами поухаживать. — Но когда он оторвался от стены, прислонившись к которой продолжал стоять, на его лице была улыбка, которой так хотелось бы верить, если бы не глаза. — Все-таки не каждый день тебя приглашает выпить не один, а целых два правителя. Будет о чем рассказывать детям и внукам.

Возможно, он успел бы понять, что затевается за его спиной, если бы не отвлекся, освобождая единственную, стоящую на маленьком столике бутылку от запечатавшей ее пробки. И именно поэтому и не смог увидеть, как еще в середине его речи, демон ответил кивком на мой вопросительный взгляд. Соглашаясь, что небольшая встряска нашему юному другу совсем не повредит.

— Если они у тебя будут.

В ответ на реплику Аарона Александр застыл, продолжая держать в руке темного стекла бутылку, из горлышка которой тонкой струйкой стекала, наполняя комнату изысканным ароматом жидкость.

Что ж… буду теперь знать, как в таких ситуациях действует демон. Пусть и грубо, но весьма действенно: одной короткой фразой доводя ее до полного абсудрда.

И я мог бы восхититься, если бы не опасение, что мой Советник именно к такому просто еще не готов. Так что я был вынужден как можно скорее разрядить обстановку.

— Что вполне может случиться, если ты и дальше будешь так рисковать. Насколько ты уверен, что держал общение с Даймоном под своим контролем?

И одним быстрым движением пересек разделяющее нас расстояние, одновременно выхватывая бутылку из его ослабевшей руки и подталкивая его к ближайшему креслу.