— Хренова Белла...

Разочарованный, я забил на голосовые и пролистал бесконечные сообщения, удаляя их по очереди, пока не остался пустой экран.

Ничего от Шаннон.

Ни одного коротенького сообщения.

Понятно, ведь у нее сейчас не было телефона, но у Джоуи был, и он знал мой номер.

Разозлившись, я пролистал свои контакты, нашел «Джоуи-хёрлингист» и нажал кнопку вызова. Злость нарастала с каждым гудком, но ответа не было. Когда включилась голосовая почта, мне показалось, что я взорвусь через две секунды.

Под кайфом или нет, но я знал, что звонил ему не меньше десятка раз за выходные — уж это-то я помнил, — и то, что мне не отвечали, меня не радовало.

— Джоуи! — Сжимая телефон куда сильнее необходимого, я изо всех сил старался говорить нейтральным тоном, хотя лопался от злости. — Мне нужно с ней поговорить.

Мне было плевать на то, как он это расценит. Мне вообще было теперь плевать на то, что кто-нибудь может подумать. Меня донимало дурное предчувствие в животе, и его не смогли рассеять все литры снотворного или других препаратов.

— Послушай... — Крепко зажмурившись, я попытался быть дипломатичным, но мне это не удалось. — Я знаю, что происходит какая-то хрень. — Держись, Джонни. — Пусть это звучит безумно, но я знаю. Я знаю, да. У меня это жуткое чувство... — Боже, да я точно не в себе. — Шаннон кое-что мне сказала, или мне почудилось, что она это сказала, но у меня это застряло в голове, и я не могу... послушай, я, вообще-то, не уверен, но мне надо с ней поговорить. Мне нужно разгрести кое-что, понимаешь? Так что, блин, просто ответь на мои звонки...

В ухе коротко пикнуло, и я понял, что истратил все время.

— Говнюк, — проворчал я и уронил телефон на колено — только для того, чтобы поморщиться от боли при соприкосновении.

Я осторожно взял телефон и снова положил на столик, а потом отодвинул простыню, приподнял больничную рубаху и впервые серьезно, ясным взглядом осмотрел свои раны.

«Хм... — Я склонил голову вбок, изучая себя. — Не так уж плохо».

Бедра и пах уродливо распухли и посинели, те места, до которых добрались хирурги, закрывали бинты, но три мои любимые части тела пребывали в целости, так сказать. Член был на месте, и яйца составляли ему компанию.

Хмурясь, я изучал себя, странным образом чувствуя, что подвергся насилию, потому что кто-то побрил мне пах без разрешения, но решил не слишком об этом думать. У меня была впечатляющая частичная эрекция (возможно, из-за эмоционального подъема оттого, что все обошлось благополучно), так что я воспринял это как победу.

Спасибо, Господи.

Снова прикрывшись, я облегченно вздохнул и придвинул к себе поднос с едой, чувствуя, как возвращается аппетит — вместе с желанием отомстить.

«Ты в порядке, — продолжил я мысленное заклинание, пережевывая бекон, — ты поправишься, вернешься на поле, и все будет хорошо».

«А с ней не будет, — прошипел тихий голос в голове, — и ты знаешь почему».

Яростно вгрызаясь в другой кусок бекона, я продолжал прокручивать в памяти каждый миг, проведенный с Шаннон Линч с того дня, когда я сбил ее с ног мячом, и до того момента, когда выгнал из этой комнаты.

Я считал, что это психологическая адаптация. Я избегал мыслей о грядущем лечении и перспективе пролететь с U204. Я не мог сейчас думать о регби. Если бы я стал об этом думать, то, скорее всего, слетел бы с катушек, потому я сосредоточился на Шаннон Линч как одержимый, вспоминая мелкие, крошечные, незначительные подробности, пока чуть не взорвался.

Что-то не так.

Что-то не так, и ты это знаешь.

Включи свои долбаные мозги и думай!

Бросив вилку и нож, я отпихнул поднос и снова потянулся к телефону. Опять набрал номер Джоуи, сжал телефон и стал молиться об ответе. Тревога грызла меня изнутри, так что я уже не мог думать ни о чем другом. Когда меня снова приветствовал автоответчик, я потерял терпение.

— Слушай, козлина, я знаю, что ты получаешь мои сообщения, мог бы ответить на сраный звонок или послать сообщение. Я не отстану, пока не поговорю с ней. Ты меня слышишь? Я ни черта не отстану...

— С добрым утром, милый, — прощебетала мама, входя в палату и прерывая односторонний разговор с голосовой почтой Джоуи Линча. — Как сегодня твой пенис?

Дай мне сил...

— Позвони мне, — пробормотал я и уставился на маму.

— Я тебе цветов принесла, — продолжила она, не ожидая ответа и кладя на столик букет хрен знает чего. — Ты был такой расстроенный. — Она улыбнулась, похлопав по кровати, и стала поправлять простыни. — Подумала, цветы тебя немного взбодрят.