– И что обнаружилось в катакомбах? – заинтересованно подался вперед Михаил Васильевич.

– Ничего, – с сожалением ответил Владимир. – Маленькая каверна, из которой вытаскивали кирпичи, да лаз, слишком узкий, чтобы по нему мог протиснуться человек.

– И ты думаешь, что через лаз просочилась эта живая смола, что подчинила себе купца, и остатки которой ты обнаружил?

– Да, – кивнул Корсаков. – С удовольствием собрал бы пробу, но она… Растаяла до того, как я к ней прикоснулся.

– Хм… Допустим, – вдумчиво протянул дядя, и Владимиру на мгновение показалось, что тот поймает его на лжи. Однако вместо этого Михаил продолжил: – Но почему жертвой стал именно Баранов?

– Не думаю, что он был целью, – ответил Владимир. – Скорее, кто-то просто оставил черную жижу внутри стены. А она уже нашла свою жертву. Ее устроил бы любой обитатель домов, прилегающих к крепостной стене. Баранову не повезло, что предыдущие владельцы продолбили удобный ход, через который эта живая смола, как ты ее назвал, проникла к нему. Ты поискал похожие случаи, как я просил?

– Да, но, увы, порадовать мне тебя нечем, – грустно покачал головой Михаил. – Такой способ убийства встречается нечасто, хотя разрывание тела на куски – modus operandi некоторых чудовищ из древних хроник. Зачастую это просто свидетельство свирепости. Но иногда таким образом твари пытались добраться до интересующих их органов…

– Отсутствующие сердце и печень, – пробормотал под нос Владимир, но дядя его все равно услышал.

– Именно! Что, если органы ему нужны для того, чтобы продлить свое пребывание в нашем мире?

– Возможно, – согласился Владимир. – Я видел, как человеческое тело реагирует на нахождение в нем гостей из иных пластов бытия, в особняке Ридигеров…

– Думаешь, существо не из нашего мира?

– Сам говоришь, ты не нашел в своих хрониках ничего однозначно похожего, как и maman в архиве. Приходится предположить, что оно взялось извне.

– А раз так, у него должен быть человеческий сообщник, – с полуслова понял его Михаил. – Который и оставил живую смолу в крепостной стене.

– Именно! Это то, чего мы не знали тогда, в Болгарии. А значит, у нас есть преимущество!

– Ну да, – задумчиво покивал дядя. – Значит, найти надо либо само существо, либо его хозяина… Это несколько упрощает задачу, хотя она все еще невероятно сложна…

– Владимир Николаевич, хорошо, что я догадался вас здесь найти! – нарушил тишину сада громкий окрик. К Корсаковым приближался запыхавшийся околоточный Кудряшов. Форму свою он, очевидно для конспирации, сменил на партикулярное [31] платье. – Едемте! Кажется, мы напали на след!

Корсаков взволнованно вскочил со скамьи.

– Поедешь с нами? – повернулся он к дяде, но, заметив мелькнувшую по лицу тень страха, узнал ответ еще до того, как он прозвучал.

– Пожалуй, нет, – отказался Михаил. – Думаю, я принесу тебе больше пользы, если останусь дома и хорошенько подумаю. – Он понизил голос, так, чтобы его не слышал Кудряшов. – Скорее всего, человеческий сообщник нашего убийцы не из здешних, но на всякий случай я подумаю и составлю список… гм… знающих смолян, которым хватило бы знаний замыслить такую каверзу. Поезжай. Я отпущу слуг и буду тебя ждать, на случай, если ты поймаешь эту тварь и понадобится место для осмотра. Но напрасно жизнью не рискуй, твоя жизнь дороже смерти врага. Береги себя, племянник!

Он положил руку на плечо Владимира, неловко его сжал, кивнул околоточному и направился в сторону дома. Корсаков глядел ему вслед и думал, насколько же быстро произошла метаморфоза, превратившая моложавого фехтовальщика в печального седеющего мужчину, выглядящего значительно старше своих лет.

– Засада сработала, да не так, как вы ожидали! – возбужденно рассказывал Кудряшов. – Купец так и не появился, зато угадайте, кто крутился вокруг его дома, но не решился войти?

Владимир кинул на собеседника укоряющий взгляд, призванный донести до околоточного, что он не собирается играть в шарады. Федор Семенович намек понял.

– Помните того здоровяка, что встретился нам по приезде? Оставленные в карауле городовые донесли, что стоило нам покинуть дом, как он тут же вернулся, несколько раз прошел взад-вперед по улице, заглядывая в окна, но, видно, почувствовал неладное и предпочел уйти. Да только от моих орлов не скроешься! Проследили его до одного нехорошего домишки на Казанской Горе. Хозяин его нам давно известен, якшается со всякой поганью да пускает на постой к себе беспаспортных, а то и кого похуже. Сам-то живет не здесь, оттого и каждый раз божится, мол, не ведал, кому кров дал. Но в этот раз возьмем стервеца за жабры!