– Это что, деготь? – неуверенно предположил Кудряшов.

– Надеюсь, что да… – мрачно ответил Владимир.

Дверь поддалась без малейших усилий – обитатель дома не запер ее. Внутри их встретил гул сотен мух и неприятный сладковатый запах, похожий на тот, что испускали некоторые хищные растения в усадебной оранжерее. Единственным источником света оставалась открытая дверь – черное вещество на окнах не пропускало солнечный свет.

– Постарайтесь ничего не трогать без моего разрешения, – попросил Корсаков. Околоточный не стал спорить.

Корсаков увидел на комоде у входа дешевый медный шандал на три свечи и почел достаточно безопасным поднять его. Кудряшов чиркнул спичкой и поочередно поднес огонек к каждому из фитильков. В колеблющемся свете они приступили к осмотру дома.

– Он точно здесь жил? – спросил Владимир, оглядывая окружающую разруху.

– Да, – не слишком уверенно подтвердил Кудряшов. – Прежде чем ехать за вами, я навел справки. Люди видели, как Баранов вселялся, а дворник божится, что тот несколько раз входил и выходил. Только…

– Что только?

– Странный, говорит, он какой-то. Ходил неуверенно, будто пьяный, но при этом быстро, не пошатывался и не падал. И лицо такое… «Никакое», как дворник сказал.

– Отсутствующее, – констатировал Корсаков и возобновил осмотр.

Дом действительно выглядел так, словно кто-то начал приводить его в порядок, но бросил на полпути. Кругом пыль, пол давно не мыт и не метен, вещи повсюду в беспорядке. То тут, то там находились следы подсохших зловонных луж, об источнике которых Корсаков не хотел даже задумываться. И мухи – бесконечно жужжащие, облепившие все окружающие предметы. Больше всего их привлекла кухня и огромный, омерзительно пахнущий пустой котел на столе.

На втором этаже обнаружилась хозяйская спальня, столь же запущенная, как и все другие помещения. Единственным предметом, которым будто бы пользовался хозяин дома, являлась постель, стоящая вплотную к стене под самым окном. Спутанные простыни были покрыты мерзкими желтоватыми пятнами. Владимир брезгливо поддел их кончиком трости и отодвинул в сторону. Потом присел рядом с кроватью и, заранее страшась того, что может увидеть, прикоснулся к подушке.

Ночь. Он просыпается от непонятного щемящего чувства в груди. Оглядывается в темноте. Ощупывает себя – и натыкается на застывшую жижу, покрывающую все его тело. Она стекает со стены, постепенно обволакивая лежащего. Не влажная, теплая на ощупь, но невозможно густая. И будто бы… живая. Дышащая вместе с ним. Медленно перетекающая вверх, подступая уже к шее. Он бьется, пытаясь стряхнуть эту жуткую жижу и вскочить с кровати, но не в силах подняться. А субстанция продолжает свой ужасающе медленный путь, постепенно расползаясь по подбородку. Лицу. Забивает нос и рот, мешая дышать. И наконец, накрывает пеленой его глаза.

Афанасий Баранов мертв. В этом Корсаков был уверен. Его поглотила жижа, сочившаяся из стены. Дворник мог видеть купца выходящим из дома, а его фляга осталась в переулке, но это уже был не он, а кто-то скрывающийся под его личиной.

– Ну что? – нетерпеливо спросил стоящий за его спиной Кудряшов.

– Похоже, мы действительно ищем Баранова, – еле ворочая языком, ответил Владимир. Он поднялся с колен и подозрительно уставился на стену. Касаться ее рукой совсем не хотелось, поэтому он аккуратно постучал по ней набалдашником трости. Затем чуть левее. И еще чуть-чуть. И еще. Пока стена не ответила глухим деревянным звуком.

– Ух ты, – выдохнул околоточный. – Это вы на тайный ход, что ли, наткнулись?

Он отодвинул Корсакова и принялся внимательно ощупывать необычный кусок стены, пока не разразился торжествующим:

– Ага!

Слегка напрягшись, Кудряшов поддел доски и вытащил их из стены. Взгляду мужчин открылся дышащий холодом и сыростью лаз в старой кирпичной кладке.

– Не зря я когда-то Островских подозревал, – довольно цокнул языком Федор. – Вот шельмецы, ход в катакомбы себе обустроили!

– Катакомбы? – поразился Корсаков. – Какие, к черту, катакомбы? Уж в чем, а в потайных ходах Смоленска я разбираюсь! Не должно их тут быть!

– Наивная вы душа, Владимир Николаевич, – усмехнулся околоточный. – И совсем не знаете здешний народец. Этот ход ведет внутрь крепостной стены. Некоторые мазурики наловчились проделывать такие дыры из своих домов, вытаскивать потихоньку кирпичики – и так старину, законом охраняемую, между прочим, потрошить. А когда выметут внутренности полностью – стена и развалится как бы сама. Оставив и много-много дармовых кирпичей.

– Вам, наверное, это покажется бредом, но кто-то воспользовался катакомбами, чтобы добраться до купца и… – Корсаков замялся. – Свести его с ума, так сказать. Превратить в убийцу. И нам надо его остановить.

– Да, вы правы, ваши умозаключения мне действительно кажутся странными, – скептически откликнулся Кудряшов. – Но раз уж это вы привели нас сюда и нашли ход, то готов вам пока поверить на слово. Какие у вас предложения?

– Я должен осмотреть катакомбы. И прежде чем вы возразите – в одиночку, – решительно заявил Корсаков. – Затем, когда я вернусь, потребуется заложить этот ход и надежно забаррикадировать. Чтобы никто не смог проникнуть сюда через стену. Для убийцы этот дом – как логово. И он может вернуться. Поставьте здесь наблюдение. Если ваши люди увидят, как явится Баранов, то пусть срочно пошлют за мной. Главное – и это вопрос жизни и смерти – они ни в коем случае не должны самостоятельно пытаться его задержать. Сможете?