С тех пор они общались. Доминик помог пережить развод и остаться на плаву после смерти Анны. И сейчас, естественно, звонить кому-то другому было глупо. Юрисдикция Грина не распространялась на Францию. И даже если бы и да – он все равно слишком далеко.

Кристиан честно пересказал другу подозрения, не забыв упомянуть, что сам не уверен, но лучше проверить. Доминик неожиданно предложил встретиться. Казалось, дело закончится не самой приятной встречей в кафе или на набережной. Но Жаклин не было. Ни Жаклин, ни ее парня, чьего имени Бальмон не знал. Повторный допрос администратора ни к чему не привел. И теперь Кристиан, который в последнее время сталкивался с криминалом непозволительно часто, не представлял, как правильно поступить.

А вот Доминик выглядел спокойным и уверенным. Чем-то он неуловимо напоминал Грина. Сравнение пришло в голову только сейчас, и Кристиан разозлился. Он упал на неудобный стул напротив друга и прикрыл глаза.

– Ну, рассказывай, – попросил он. – Что мне стоит сделать?

– Ждать.

– Ждать? – Кристиан взглянул на него сквозь пальцы.

Доминик, привыкший к любым взглядам, не отреагировал.

– Ей шестнадцать, она влюблена, – терпеливо пояснил он. – Не обязана отвечать на твои звонки. К тому же прошла всего пара часов. Явится к ночи или утром. Возможно, другим человеком.

– Иногда мне хочется убить тебя, Доминик.

Тот широко улыбнулся.

– Поверь, друг мой, об этом мечтает половина Франции. Но если серьезно, я не могу возбудить дело о пропаже, пока не пройдут хотя бы сутки, а ей шестнадцать. Нет следов борьбы, свидетели ничего подозрительного не заметили. Она предупредила тебя, что идет на свидание. К тому же вы повздорили. То, что она не берет трубку сейчас…

– Позвони ты.

– Незнакомый номер еще хуже. Есть кто-то, кого она уважает и кому не посмеет отказать? С кем точно решит переговорить, если свободна?

Кристиан задумался.

– Ты не понимаешь. Она всегда отвечает на мои звонки. Если…

– Если их слышит.

– Если их слышит. Но есть один человек, кому она точно ответит.

Администратор принесла им по чашке кофе. А Кристиан нехотя достал телефон. Доминик на него больше не смотрел, увлеченный напитком, а Бальмону хотелось разнести кафе. Он готов был выплатить любую компенсацию, лишь бы сбросить напряжение, разрывающее тело и душу. Останавливало только одно: подобной выходкой он нанес бы непоправимый вред репутации семьи, а значит, всем бизнесам и проектам. Резко выдохнув весь воздух через плотно сжатые зубы, он поднес телефон к уху.

Грин ответил на третьем гудке.

– Да, – усталым голосом произнес он.

– У вас есть номер Жаклин?

Акселю понадобилась секунда, чтобы осмыслить вопрос.

– Не знаю. В чем дело?

– Позвоните ей, номер пришлю сообщением.

– Месье Бальмон…

– Просто позвоните.

Он отключился, злясь на себя за слабость, скинул озадаченному агенту контакты дочери и уставился на Доминика. Тот делал вид, что происходящее его никоим образом не касается, и пил свой черный кофе.

Аксель перезвонил через минуту.

– Сначала не взяла, потом абонент недоступен. Вы не хотите мне ничего сказать?

– Одно из двух. Либо она со своим новым парнем и не слышит. Либо у нас проблемы.

Грин ничего не сказал, но Кристиан услышал протяжный вздох. Интересно, они когда-нибудь поговорят о той ситуации, в которой оказались? Конечно. Обязательно поговорят. Когда Жаклин вернется домой, подтвердит, что с ней все хорошо. Они обязательно все прояснят. В конечном счете уж им-то делить нечего. И некого.

– Я понял, – спустя полминуты сказал Грин. – Держите в курсе.

– Мы прилетим на чартере, когда Жаклин найдется.

– Это опасно. Просто держите меня в курсе, с транспортировкой решим. Извините, мне нужно идти.

Он отключился, а Кристиан отложил телефон в сторону и сжал холодными пальцами виски. Пару часов назад он чувствовал себя счастливым человеком. Впервые за много лет его жизнь казалась полноценной. А теперь будто вырвали душу.

– Месье.

Незнакомый голос вырвал Бальмона из черной меланхолии. Он поднял голову. Рядом стоял подросток. На вид – ровесник Жаклин.

– Да?

– Вы спрашиваете про парочку, которая постоянно тусуется у окна? – Он качнул головой в сторону злополучного столика.

– Вам что-то известно, молодой человек? – вступил Доминик.

– Видел их. Девчонка была сегодня какая-то странная, загруженная. А он, наоборот, счастливый. Он обычно задумчивый. Они уехали на его машине. Ну, может, и не его, но он всегда на ней приезжает. Красный «Пежо-307». Номер 1789 LE, последние цифры не помню, но это запомнил.

Да, такое не забыть. Дата Французской революции и первые буквы слов знаменитого слогана «Свобода, равенство, братство».